Смерть на Кикладах. Книга 2

– Саша, что ты, как ребенок, ей-Богу! – раздраженно махнул рукой Манн. – «Демократические» СМИ говорят и пишут лишь то, что им укажут. Надеюсь, у тебя нет иллюзий относительно их «независимости»? Вот они-то после того, как сделка завершится, и порадуют общественность, что «в результате сложной полицейской операции, подготовка которой заняла несколько месяцев, в музей возвращены шедевры Рембрандта, Тициана и Веласкеса». Ну – или Пикассо. Смотря что пропало на текущий момент. Разумеется, никто не расскажет людям правду. Полицейским боссам – медаль на грудь, общественность клянет похитителей, гордится силами правопорядка и бодро голосует за текущую власть на ближайших выборах… Мне тоже это все противно. Но так обстоят дела. Так вот, таким посредником и был наш герр Крамер несколько лет назад.

– Думаешь, он может быть как-то замешан?

– Не знаю, поживем – увидим. Но еще более интересный факт, что месье Жан-Пьер Клермон, которой тоже сидел сегодня за столом, но все больше помалкивал, злобно косясь на Крамера, тоже предлагал свою кандидатуру в качестве посредника в том старом деле с похищением полотен Рембрандта и Тициана. Похитители его согласовали, но страховая компания отклонила. Очень скользкий тип. Не знаю, чем они аргументировали тогда отказ, но я думаю, что они попросту побоялись доверить ему тогда два чемодана с деньгами. Не исключено, что он бы с ними и исчез.

– Так они знакомы? – понял Алекс.

– Не знаю, были ли знакомы лично до сего дня, но то, что знали друг о друге, – бесспорно. Они же, в каком-то смысле, конкуренты! Понимаешь, в последние годы на рынке произведений искусства сложилась очень интересная ситуация: картины подорожали в десятки раз, особенно на это повлиял «японский бум» восьмидесятых годов, когда их миллионеры скупали картины Ван Гога на аукционах за бешеные деньги. Это было своего рода доказательством всему миру, что японская экономика после разгрома во второй мировой войне не только полностью восстановилась, но и прочно заняла лидирующие позиции. Японцы вообще дышат к Ван Гогу неровно: считают его высоко духовным и богоизбранным сумасшедшим, рукой которого двигало само Провидение, и, более того, покончившим с собой! Как я понял, – просто духовный идеал японца! Так вот, они стали скупать картины: сначала Ван Гога, потом – других импрессионистов, потом вообще все подряд. Цены взлетели до небес! Картин на рынке становилось меньше, но цена их выросла. То, что попадало в музейные фонды – исчезало с рынка, – сам понимаешь. Возник дефицит полотен, криминалу стало выгодно «работать по музеям». Музеи, в свою очередь, вложились в системы безопасности, новейшие сигнализации и в страховку. А теперь еще возникла такая схема: похититель – посредник – страховая компания – музей.

– Дай догадаюсь! – проговорил Смолев, которому все не давала покоя старая история, что рассказал Манн. – В деле с Рембрандтом и Тицианом от лица страховой компании диалог с посредником вел детектив Джесси Куилл?

– В десятку, Саша! Бинго! – трижды негромко хлопнул в ладоши глава Национального Бюро. – Увидев сегодня всех троих за одним столом, я был крайне удивлен. Они все трое – звенья одной цепочки. Не удивлюсь, если к каждому звену при передаче выкупа «прилипает» значительная сумма. Почему они здесь? И не в «Ройял Палас Наксос», а на вилле «Афродита»?

– Не хотят светиться, – кивнул Смолев. – Не хотят, чтобы их видели вместе до поры до времени. Такое ощущение, что им тоже известна информация о скором поступлении картин на «черный рынок»?

– Похоже на то! – в сердцах ответил Манн. – Чуя скорую поживу, стервятники слетелись на падаль! Удивительно, что и убитый Шульц остановился тоже у тебя. Словно, кто подсказал ему, где поселиться, чтобы он тоже был на виду…

– Думаешь, кто-то из трех? – поинтересовался Алекс.

– Думаю, что один из них, возможно, – кукловод, – сказал генерал и придвинул к Алексу свою пустую чашку. – Саша, будь другом, свари еще кофе! И дай пару листков бумаги, попробуем поискать варианты. Один черт, похоже, ночь будет бессонной!

Желтая луна, продолжая свое путешествие по ночному небосклону, спустя час, заглянула в открытую дверь балкона и обнаружила двоих друзей, что, склонившись над столом голова к голове, чертили какие-то схемы на листе бумаги, с жаром что-то обсуждая.

Что именно – она так и не поняла, да и не до того ей было: с востока узкой алой полоской на горизонте уже проступала заря – предвестница скорого рассвета.

Часть третья

Поль Сезанн, «Игроки в карты».

(Из досье Интерпола: Поль Сезанн, «Игроки в карты», 1892—1893 гг. Холст, масло. 97 х 130 см. Входила в коллекцию Джорджа Эмбирикоса. По оперативным данным, продана новому владельцу за 250 млн. долларов)