Смерть на мосту

– А сейчас, Рай, ты по моей команде медленно опустишь правую руку на свой пистолет. Ты не будешь поворачиваться назад. Ты не станешь смотреть на меня. Ты просто медленно достанешь пистолет двумя пальцами, держа его так, словно это обкаканный подгузник. И ты выкинешь его вниз с моста.

Она пригнулась, пока говорила, оставаясь в десяти футах позади. Но все это время она держала его на мушке. Лена была готова выстрелить в любую минуту и следила за тем, чтобы стойка для стрельбы оставалась правильной.

Райсевик продолжал стоять на коленях, казалось, он был в недоумении.

– Ты не собираешься…

– Что?

– Ты не собираешься забрать у меня оружие?

– Это «Глок».

– И что?

– Терпеть не могу «Глоки».

– Серьезно?

Лена с трудом сдержала довольную ухмылку. У него о ней было много догадок, это точно. Но что она фанатка оружия – он точно не предполагал.

Полицейский вздохнул. Судя по виду, у него кружилась голова и его подташнивало. Ситуация внезапно изменилась на сто восемьдесят градусов. Все произошло слишком быстро. Он все еще пытался осознать происходящее.

Стрелять Лена была готова. Она так и держала «Беретту» на вытянутых руках, прицел направила на позвоночник Райсевика. При стрельбе из пистолета она использовала фронтальную стойку – ноги на ширине плеч, руки почти полностью распрямлены в локтях. Подушечка указательного пальца нежно касалась спускового крючка. Она плотно сжала пистолет. «Хороший, плотный захват обеспечивает хороший, меткий выстрел», – говорилось на одном из учебных плакатов в «Метких стрелках».

Капля пота упала на дорожное покрытие.

Она сделала вдох. Выдох.

– Давай, – приказала она. – Медленно.

Правая рука стоявшего на коленях полицейского стала опускаться на пояс. Он откинул верхнюю часть кожаной кобуры – уже расстегнутой – легким, инстинктивным движением…

– Эй. Эй! Медленнее…

Он достал пистолет, удерживая его указательным и большим пальцами – точно так, как она приказала. Она увидела пистолет – черный, массивный, сплошные прямые углы. Лена терпеть не могла «Глоки».

– А теперь выбрасывай его.

Райсевик все еще не смотрел на нее. Он поднял руку и взмахнул запястьем. Пистолет перелетел через ограждение, несколько секунд летел, а потом с легким стуком шлепнулся внизу – в двухстах футах под мостом.

«Три секунды», – подумала Лена. Она считала.

«Если Кэмбри все еще оставалась жива, когда Райсевик сбросил ее с этого моста, то она жила еще три секунды во время этого жуткого падения вниз».

– Теперь мне можно встать? – спросил он.

– Нет. – Лена осматривала его пояс. – Выброси и свой тазер. И перцовый баллончик. И еще вон ту штуку, похожую на дубинку.

– Ради всего святого…

– И ключи. Ключи точно нужно выбросить.

Все предметы, положенные капралу Райсевику по должности и выданные по месту службы, исчезали по одному за ржавым ограждением, они падали в сухое русло с приглушенным стуком. Осталось всего одно оружие – в руках Лены. Только если у Райсевика не осталось что-то еще в патрульной машине. Между передними сиденьями Лена не видела ни винтовки, ни дробовика, но не стоит забывать про багажник. Именно поэтому она и приказала выбросить ключи. Позванивая, они последними перелетели через ограждение.

– Ну и ключей же у тебя было, – присвистнула Лена. – Один от твоего дома?

– Да. Цирк окончен?

– Нет. Хочу, чтобы ты для меня спел песню.

– Да пошла ты…

– Знаешь что-нибудь из репертуара Кэти Перри?

– Твои действия тянут на уголовное преступление, – заявил полицейский. – Я поворачиваюсь.

– Отлично. – Лена поудобнее сжала «Беретту». – Но руки оставь на месте – за головой. И если ты сделаешь хоть один шаг в мою сторону, Рай, богом клянусь, я тебя убью.

– Да пожалуйста. Ты уже напала на сотрудника полиции. – Он повернулся и пристально на нее посмотрел. Взгляд его был безразличным. – Тебя будут судить. И всем плевать будет на твою сестру-шизофреничку и на то, что она умерла. Ты совершила преступление класса «С»[16]. Ты знаешь, что это означает? Надеюсь, у тебя не было планов на ближайшие пятнадцать лет. Что теперь?

– Спой «Фейерверк» Кэти Перри.

Он плюнул на бетон. Большой, тягучий плевок приземлился со шлепком.

– Я не сяду в тюрьму, – сказала Лена. – Туда отправишься ты.

Он снова шумно задышал, лицо его покраснело на солнце.

– Правда, Лена? Это и есть твой план? Держать меня под дулом пистолета, чтобы я тебе рассказал историю? Я не убивал твою сестру…

– Ты повторяешься.

– Она покончила с собой.

– Ты убил ее, Рай. В девять вечера шестого июня.

– Я не убивал. Хотя теперь уже начинаю сожалеть, что я этого не сделал.

– Хочешь, чтобы я тебя пристрелила? Не вынуждай меня.

– Давай. – Он стукнул себя по груди.

Лена ожидала, что к этому времени он раскроет ей все карты. По пути сюда она представляла, как убийца Кэмбри начнет молить о пощаде. Но он дерзил ей. Был злым, раздраженным.