Смерть на мосту

В первую неделю мне приходилось очень напрягаться, чтобы выстрелы попадали по тем картам, в которые я целилась. Но я была настойчивой. Я понимала, в чем мои ошибки, и исправляла их. Я продолжала пробивать бумагу с понедельника по пятницу, это стало для меня привычным делом: слева направо, по пять выстрелов в каждую карту, три карты на магазин. К третьей неделе я, гордясь собой, заметила, что перестала сильно промахиваться. К началу третьего месяца промахов почти не было.

И это только стрельба боевыми патронами. Удвойте ее – может, утройте – и получите имитационную стрельбу. В своей квартире я опускала шторы и отрабатывала управление спусковым крючком, вставив холостые капсюли. Стреляла до тех пор, пока на подушечках пальцев не появились мозоли. Как же они у меня болели!

Хитрость точной стрельбы заключается в том, что нужно нажать на спусковой крючок, не ожидая при этом следующие следом отдачу и звук. Выстрел из огнестрельного оружия должен удивить даже вас, стрелка. В противном случае мышцы будут напряжены, вы дернетесь, и это смажет выстрел. Так же игроки в гольф, отрабатывая удары, крутят обруч. А я, просыпаясь каждое утро, занимаюсь имитационной стрельбой, спускаю курок при пустом патроннике, потом сажусь на автобус, еду на работу, а перед тем, как вернуться домой, заезжаю на стрельбище и стреляю боевыми патронами по пятидесяти двум картам. Вечером я несколько часов выделяю на то, чтобы узнать подробности смерти Кэмбри, еще раз двести отрабатываю стрельбу у себя в квартире и после падаю в постель – уставшая, голодная и с болью в душе. И так с понедельника по пятницу. Каждую неделю.

Один раз я направила пистолет, с которым занималась имитационной стрельбой, себе в подбородок.

В целях исследования, дорогие читатели! Честное слово.

Признаю: мне было любопытно. Какие ощущения? Какие мысли могли крутиться в голове Кэмбри, если она на самом деле раздумывала о самоубийстве на краю моста Хэйрпин? (Оказалось, что по ощущениям ничем не отличается. Наверное, человеческое тело понимает, когда его обманывают.)

Чуть раньше я назвала это своим хобби, но скажу честно: оно не доставляет мне никакой радости. Мне плевать на искусство стрельбы и на спорт. Я попробовала стрелять из нескольких моделей пистолетов – «Глока», который мне совершенно не понравился, «ЗИГ-Зауэра», который мне понравился, но я не могла его себе позволить, а потом выбрала идеально подходящую мне «Беретту». Стрельба для меня – заученное действие, такое же безрадостное, как наблюдение за полками с товаром на работе. Независимо от того, разбираю ли я документы в два часа, или дырявлю постеры в шесть вечера – по ощущениям все одно и то же.

У меня были тяжелые ночи.

Трудные недели.

Если честно, то все три месяца оказались просто ужасными.

Но каждую минуту во мне все больше нарастала уверенность, что этот незнакомец, который звонил моей семье, этот капрал Раймонд Райсевик, как-то связан со смертью Кэмбри. Я поняла это по сообщению. По его голосу. Каким-то образом я это знала. С каждым днем уверенности во мне было все больше. По этой причине я утром вылезала из постели, выпивала термос черного кофе и отрабатывала выстрелы в ванной напротив зеркала. Так мне казалось, будто напротив стоит Кэмбри и меня подбадривает: не останавливайся. Только благодаря этому я и держалась: моя сестра не покончила жизнь самоубийством, ее кто-то убил. И с каждым выстрелом, с каждой пробитой в игральной карте дырой, каждым щелчком бойка ударника по холостому капсюлю я ожесточала себя, чтобы справиться с этим ублюдком.

Ради Кэмбри.

Я не могу в достаточной мере подчеркнуть важность для меня хоть какого-то занятия. Даже такого. Если бы я не начала этот крестовый поход, я не знаю, что делала бы. Может, начала бы охотиться за призраками? Рисовать?

Но все равно в тяжелые ночи, когда слышится шум проносящихся поездов, а простыни промокают от пота и прилипают к телу и я не могу заснуть, самое худшее, что я могу представить себе – это поездка в Монтану… во время которой я пойму, что ошиблась. Что этот несчастный старина Райсевик, возможно, прямо в эту минуту выписывающий кому-то штраф за превышение скорости, – нормальный, богобоязненный парень, а не монстр, скрывающийся под человеческим обличьем, которого я себе вообразила. А Кэмбри на самом деле приехала на этот богом забытый мост, оставила машину с пустым бензобаком и перемахнула через ограждения моста, чтобы умереть, а ее атомы присоединились к бессмысленной вселенной мертвых звезд.

Иногда эти мысли по ночам меня пугают. Не дают заснуть.

Да, я могу ошибаться.

В глубине души я уверена, что права, и эта уверенность непоколебима. Но на самом деле я не узнаю правду до завтрашнего дня. Когда столкнусь с ним лицом к лицу. Когда буду стоять на том самом мосту, с которого предположительно спрыгнула Кэмбри.