Смерть на мосту

Лена задалась вопросом: а что, если Рай говорит правду? А что, если он на самом деле ее не убивал?

Но кто-то же убил.

Она подумала про брата-близнеца Рая, Рика. Ему выгодно было рассказать ей эту душещипательную историю. Может, он на самом деле и не застрелился в восемнадцать лет. Там ведь был двенадцатый калибр. Стрелял он себе в подбородок. У него могло снести челюсть, но не всю голову! Лишился зубов, без них было бы не опознать. Может, Рик жив до сих пор, а Рай его защищает. Если Рик всегда мечтал стать полицейским, а его не приняли в академию… Черт побери, может, он однажды вечером украл машину и форму Рая и уехал? Потом эта игра зашла слишком далеко и он убил Кэмбри? А теперь несчастный Рай Райсевик пытается скрыть преступление брата?

Странно? Да. Но официальная версия о самоубийстве Кэмбри ничем не уступает. Как и история про того несчастного японца, который оказался за одну неделю под двумя бомбами!

А что еще хуже, это означало, что истинный убийца Кэмбри до сих пор гуляет на свободе.

Последние недели Лена внимательно изучала всю информацию, которая только имелась о Райсевике в Интернете. Она узнала, что у него есть родственники в Арканзасе, она знала результаты, которые он показывал на контрольных стрельбах, читала, что он писал на форумах, посвященных оружию, – о том, что малокалиберный патрон.17 HMR лучше всего подходит для отстрела мелких хищников и грызунов. Но о его брате не было ни слова. Словно он сам убил Рика. Как и Кэмбри.

Но Лена приехала сюда, чтобы докопаться до правды.

– Знаешь… – Капрал Райсевик провел языком по губам, изучающе осмотрел пистолет у нее в руках, потом перевел взгляд на потрескавшееся дорожное покрытие. У него внезапно загорелись глаза, словно в голове мелькнула какая-то мысль. – По-твоему, какое между нами расстояние?

Она поняла, что Райсевик стоит ровно.

Всего несколько секунд назад он был на коленях.

«Как у него это получилось?»

– Вот я думаю… Может, футов десять? – Он строил из себя идиота. – Согласна, что между нами плюс-минус десять футов?

– К делу давай.

– Полицейских учат, что десять футов – серьезное расстояние. Даже есть такая доктрина. Предположим, подозреваемый вооружен ножом. А у меня огнестрельное оружие. Если между нами десять футов, то он представляет непосредственную угрозу моей жизни.

– Потому что ты хреновый стрелок?

– В прошлом году я взял бронзу на региональных соревнованиях по стрельбе из винтовки AR-15, – холодно сообщил он. – Нет, Лена. Все дело в том, что огнестрельное оружие не может остановить человека так, как показывают в фильмах. Знаешь об этом? Надеюсь, ты когда-нибудь стреляла из «Беретты»? Не просто украла ее из папиного шкафа? Умеешь ее заряжать и разряжать? Что делать при защемлении гильзы затвором? Где находится предохранитель?

Она молчала. Он смотрел на нее, прищурившись.

– У тебя предохранитель-то снят?

Она продолжала молчать.

– Понимаешь, если выстрелить в человека, то он не полетит назад в стену, как показывают в фильмах. Тут работает первый закон Ньютона: сила равна только отдаче оружия в руке стреляющего. Таким образом, если подозреваемый с ножом решил воткнуть его в меня, то я могу смертельно ранить его несколько раз, пока он преодолевает разделяющее нас расстояние в десять футов, но он все равно может успеть перерезать мне горло до того, как рухнет после полученных ранений.

Райсевик внимательно осмотрел разделявшее их десятифутовое расстояние, его губы шевелились. Он демонстративно считал, сколько шагов потребуется на преодоление этого расстояния.

Потом он, снова на нее посмотрев, заговорил медленнее, жестче – угрожающим шепотом:

– Тазера у меня больше нет. Но я сильный парень. Я делаю тридцать жимов штанги лежа. Готов поспорить, Лена: я смогу сломать тебе шею голыми руками. Даже если ты три раза выстрелишь в меня, я все равно переломаю твой позвоночник пальцами, даже истекая кровью. Наверное, не смогу, только если ты прострелишь мне сердце или мозг. Подумай об этом, Лена. Сможешь сразу же попасть в движущуюся цель?

– В мозг точно попаду, хоть он и небольшой, – съязвила Лена.

Он больше не мог сдерживаться.

– Да черт тебя побери…

– Думаю, что и выстрел в пах сработает.

– Ты играешь с огнем, девочка.

– Я так и собиралась, – ответила она, прицелившись и закрыв правый глаз.

Она четко видела сам прицел, а фигура Райсевика размылась. Лена знала, что самое главное – это центральный прицел. Маленькая темная деталь. Странность точной стрельбы, а, может, и жизни заключается в том, что для того, чтобы попасть в цель, нужно позволить ей выйти из фокуса.

– Ты блефуешь. Я ведь тебе нужен живым, Лена. – Райсевик уставился на ствол. – Ты хочешь знать то, что знаю я. Ты не можешь меня застрелить. Тебе хотелось бы, но ты не можешь, да и не станешь. Это все пустые угрозы.

Его ухмылка становится шире.