Смерть на острие иглы

— Не знает, — ухмыльнулся царь. — Про него никто не знает…

— Это как? — не поверил Иван. — Были же строители, мастера…

— Мастер, пока строили, того… — царь замялся.

— Чего — того?

— Утоп, болезный, — пояснил самодержец. — Напился на пиру пьяный и пошел гулять на речку. А там то ли сам в омут сверзился, то ли русалки уволокли…

— А не ты ли ему помог? — вопросительно поглядел на собеседника Иван.

— Клянусь Велесом, не я, — отверг подозрения Ивана царь. — Была такая мыслишка, не скрою, но не успел…

Царь замолчал, поняв, что в запале сболтнул лишнего.

— Понятно, — протянул Иван. — Сам, значит…

— Сам, сам, — горячо уверял царь. — Я ни сном ни духом…

— А строители?

— Так они же наемные были, — объяснил царь. — Работу сделали, деньги получили — и фьють! Укатили дальше шабашить.

— Ладно, убедил, — кивнул Иван. — И как до этого хода добраться?

— А чего до него добираться? — хитро прищурился царь. — Здесь он, прямо под тобой.

— Да ты что?! — Иван вскочил и внимательно вгляделся в стену за нарами.

— И не пытайся что-нибудь увидеть, — самодовольно усмехнулся царь. — Есть тут хитрость одна, без которой ничего не найдешь…

— Так почему же ты сам не сбежал? — изумился Иван.

— А вот почему. — Самодержец сунул руку под нары, долго что-то там нащупывал и то ли нажал, то ли потянул.

Раздался тихий скрежет, и один из каменных блоков, из которых были выложены стены, сдвинулся в сторону.

— Да-а, — Иван критически осмотрел открывшееся отверстие, — тебе с таким пузом в нем делать нечего… Что же ты дыру пошире не заказал?

— Так когда это было, — вздохнул царь и скользнул завистливым взглядом по Ивану. — В те времена и я был худ и строен аки ты.

Иван промолчал, с трудом представляя находившийся перед ним колобок тонким и стройным.

— Ну я пошел, бывай. — Он решительно ввинтился в дыру.

— Смотри, ты обещал, — глухо донеслись до него слова царя.

После этого камень заскрипел, становясь на место, и Ивана окружила непроглядная темнота.

Шарахаться в темноте по незнакомому помещению — мало приятного. Но вдвойне неприятно в тех же условиях очутиться в тесном лазе, где ежеминутно ожидаешь, что стены сузятся и очутишься в ловушке, из которой нет выхода. Развернуться в такой тесноте не было никакой возможности, и уж тем более никак не вернуться назад. Больше всего угнетала неотвязная мысль о пробке в бутылке. Застрянешь вот так и будешь до скончания века перекрывать вентиляцию. Иван вперед-то проталкивался с трудом, пользуясь ногами как поршнем. Когда он уже было решил, что никогда не выберется из этого крысиного лаза, его руки неожиданно провалились в пустоту. Стены по бокам исчезли. Иван высунулся из отверстия по пояс и попытался нащупать пол, но бесполезно. Судя по плавно закругляющейся стене, выход был где-то под самым потолком. После нескольких тщетных попыток дотянуться до него Иван решительно оттолкнулся и, сгруппировавшись, рухнул вниз. Слава богу, далеко лететь не пришлось. Когда Иван, немного отдохнув, собрался продолжить свой маршрут, ему в голову пришла довольно пакостная мыслишка. Подземный ход, в который он так неожиданно попал, имел как минимум два направления. Хорошо, если он больше нигде не раздваивался. Хотя в это Иван мало верил. Судя по капитально укрепленным стенам, царь большое внимание уделял подземному строительству — и ход мог вести куда угодно. Иван усмехнулся, представив, как вывалится из стены где-нибудь во дворце да еще, не дай боже, прямо под ноги или на голову сынку-узурпатору. Спросить же у царя, в какую сторону двигаться дальше, он не догадался.

Иван мучительно, как Буриданов осел между двумя охапками сена, размышлял, какую сторону выбрать. Дилемма в конце концов разрешилась на удивление просто. Его лица коснулось легкое дуновение ветерка. Здраво рассудив, что там в любом случае выход, Иван поднялся и, придерживаясь рукой за стену, двинулся в сторону сквозняка.

Змей Горыныч

Тропинка нырнула в узкий проход, где ветви угрюмых, ободранных елей почти полностью закрывали обзор. Иван продрался через колючую преграду и оказался на распутье. Дальше тропинка делилась на три, разбегающиеся в разные стороны, а в центре этого перекрестка, как водится, высился серый камень с надписью.

Иван подошел поближе. На камне кривыми, корявыми буквами было накорябано:

Направо пойдешь — погибель найдешь.

Налево пойдешь — назад не придешь.

Прямо пойдешь — совсем пропадешь.

Что-то в этом дорожном указателе было не так. Насколько помнилось Ивану, в таких местах путнику всегда давалась какая-то возможность избегнуть непоправимого. Гибели то есть. Здесь же любая дорога грозила ему верной смертью.

Или сказки, которые он еще смутно помнил, наглым образом врали, или ему попался нестандартный указатель в нестандартной же сказке.

Положим, сказка действительно была нестандартная, если имела прямой выход в современный мир и ее персонажи свободно проживали среди людей, но должны же были соблюдаться хоть какие-то правила. Пусть не по отношению к Ивану, пришельцу в этом мире, но к его постоянным жителям.