Смерть на перекрестке

Внезапно бамбуковый лес кончился. На бегу Кадзэ увидел: прямо перед ним — крутой обрыв. Он постарался было резко остановиться, притормозить, но проклятые скользкие бамбуковые листья, устилавшие землю, помешали. Ноги поехали, и он кубарем покатился прямо в пропасть. В последний момент, уже практически в падении, успел все-таки бросить меч в ножны и ухватиться обеими руками за край обрыва. Потом, хоть это и было рискованно, осторожно посмотрел через плечо вниз…

Висел он на краю земного разлома, оставленного, наверное, каким-то древним землетрясением. Дно еле виднелось далеко внизу — лететь до него да лететь, да и состояло оно, судя по всему, из малопривлекательных для приземления острых камней.

Заставляя свои пальцы все сильнее и сильнее вонзаться в жесткую землю на краю обрыва, Кадзэ провисел над пропастью еще несколько мучительных секунд, раздумывая, подтянуться или край не выдержит, обрушится и утянет его за собой. Но земля выдержала…

С великим трудом Кадзэ выбрался на твердую землю и тотчас, отдышаться не успев, услышал приближающиеся голоса. Да, засада отлично спланирована. Зажали его на этом обрыве. Пропасть слишком широка — не перепрыгнуть. И преследователи, почитай, через пару мгновений здесь будут. Что делать? Кадзэ вынул меч — и почти сразу понял, что…

Он подбежал к высокому стволу бамбука, растущего у самого края обрыва. Взял меч поудобнее, двумя руками. Мысленно увидел: вот сейчас лезвие вонзится в бамбук и легко его перерубит. Привычным движением опустил меч — все вышло в точности так, как взору его внутреннему рисовалось. Ствол бамбука, срубленный у самых корней, упал вперед и перекинулся через пропасть узеньким — не шире руки мужской — мостиком.

Блестящий бамбук был гладкий, скользкий, к тому же на первый взгляд казался слишком тонким, чтоб человека выдержать. Кадзэ поневоле вспомнил девушку-акробатку, которую видел некогда, — как же порхала она на высоко натянутой веревке, удерживая равновесие при помощи одного лишь легкого бумажного зонтика! У Кадзэ с чувством равновесия, конечно, тоже дела обстояли превосходно, однако полной уверенности, что он одолеет этот тоненький, предательский мост, все ж таки недоставало. А впрочем, голоса гнавшихся за ним бандитов звучали уже буквально за спиной, так что выбора не было!

Самурай глубоко вздохнул. Вытянул для равновесия руку с мечом и едва не бегом помчался по нависшему над бездной стволу. Гибкий бамбук опасно прогибался под ногами, на середине стало совсем скверно. На миг Кадзэ потерял равновесие, замахал руками, балансируя над огромной высотой и уже поджидавшими жертву острыми камнями на дне… Надобно собраться, подчинить тело воле и разуму, заставить себя твердо встать на ноги — как в переносном, так и в прямом смысле. Главное — идти по этому хрупкому мостику совершенно прямо. Эх, был бы он сейчас босиком! Не скользили бы по гладкому бамбуку проклятые сандалии! Но худо-бедно, все ж таки до противоположного конца ствола он добрался. Спрыгнул на землю и тотчас, не переводя дыхания, стремительно-небрежным движением перерубил свой тонкий мостик. Обломки ствола обрушились в пропасть. Славно. По крайней мере теперь никому, будь он хоть трижды бесстрашен, ловок или глуп, не перебраться вслед за ним с той стороны обрыва. А он теперь — на стороне другой, тоже, кстати сказать, обильно поросшей бамбуком. Удобное укрытие.

А что же преследователи Кадзэ? Они, разумеется, тоже добежали до обрыва, но, преотлично зная о его существовании, заблаговременно замедлили шаг, так что не свалился ни один. Посидели над пропастью, свесив пятки, посмотрели вниз — а ну как удастся обнаружить на дне пропасти тело самурая, насмерть разбившегося? Ничего такого, конечно, не нашли. Поизумлялись, головами покачали, а после сошлись на том, что воин, верно, еще в роще бамбуковой от них чудом каким-то ускользнул. Развернулись да пошли прочь, решив свой собственный поисковый отряд сформировать — выследить исчезнувшего беглеца.

Они обшаривали заросли на той стороне пропасти, а Кадзэ брел, параллельно обрыву, по этой. Все искал место, откуда назад можно будет перепрыгнуть или перелезть. Очень уж ему стрелу, которую разбойник из засады в него отправил, рассмотреть хотелось. Всяко больше, чем от бандитов как можно дальше удрать!

Искал он долго, но наконец нашел все же место, где пропасть казалась не столь глубока — спустившись с одного края обрыва, сильный человек вполне мог подняться вверх по другому. Легким такой путь и шутник завзятый не назвал бы. Когда Кадзэ добрался до места засады, солнце уже изрядно к горизонту клонилось. Шел он осторожно, крадучись, прислушивался тщательно — как бы еще в какую-нибудь ловушку не угодить! Добравшись до дерева, где утром остановился испить воды, решил на всякий случай на несколько минут схорониться за ствол, а то мало ли что… И верно, как оказалось, решил!

Из леса донеслись голоса. Похоже, спорили двое. И чем ближе к месту засады, тем горячее спорили, вот-вот за грудки друг друга схватят.

— Но он слинял! Смылся!

— И что с того? Уговор есть уговор!