Смерть на винограднике

Блэ кивнул и указал на стул, затем обошел вокруг огромного письменного стола, когда-то принадлежавшего его деду и уже много лет стоявшего в кабинете. Марин села и пристроила сумочку на полу, при этом шелковая блузка соскользнула с левого плеча. Она быстро поправила ее, подняла голову и увидела, что Блэ не сводит с нее глаз. Он заметил маленькую повязку у нее на груди, в том месте, где сделали прокол для биопсии.

– С тобой все хорошо? – спросил Блэ.

Марин выпрямилась.

– Да, отлично.

– Прости, не надо было мне спрашивать.

– Ничего, – ответила Марин. – Просто сегодня утром я ходила на биопсию, потому мне и наложили повязку. Было не больно, но очень некомфортно. Словами не описать.

– Сочувствую, – сказал Блэ. – Когда будут известны результаты?

– Наверное, к концу дня. Папа звонил в лабораторию, просил поторопиться.

Отец Марин был самым востребованным терапевтом в Эксе и на протяжении многих лет – врачом всего семейства Блэ.

Блэ потянулся через стол и взял Марин за руку.

– Я буду держать пальцы скрещенными за тебя.

– Спасибо, Эрик, – улыбнулась Марин.

– Итак… о чем речь?

– О смерти мадам Даррас. Ты ведь ее адвокат.

– Правильно.

– Нам известно, что мадам Даррас встречалась с тобой и хотела сохранить этот визит в тайне от своего мужа.

Блэ кивнул:

– Это конфиденциальная информация, Марин.

– Но ее же убили, – возразила она. – В пятницу вечером.

– Что? – Лицо Блэ стало пепельно-бледным. – Сегодня утром я слышал, что она умерла, но не знал, как именно. Все выходные я провел в Париже и вернулся только сегодня утром… У меня нет слов. Как это случилось?

– Мы пока не знаем. Труп нашли на винограднике, ее ударили в висок камнем, бумажник из сумки пропал.

Блэ сел и запустил пальцы в волосы.

– Что ты хочешь знать? И кстати, почему сюда пришла ты, а не полиция? У преподавателей права теперь новые обязанности?

– Я помогаю Антуану Верлаку.

Несколько секунд Блэ молчал, потом спросил:

– Значит, ты все еще встречаешься с ним?

Марин кивнула.

– Мы хотим понять, почему мадам Даррас держала визит к тебе в тайне. По-моему, это странно: мне говорили, что они с мужем всегда и всюду бывали вместе.

– Бедняга Жиль… – вздохнул Блэ. – Да, они были неразлучны. А ко мне мадам Даррас приходила по поводу своих денег – состояния семьи Обанель.

– Тогда понятно.

– К ее завещанию прилагается особый раздел, содержание которого не зависит от завещания, которое подписали они с Жилем. Я мог бы показать его тебе, будь у тебя ордер, но поскольку ты в полиции не служишь, полагаю, его у тебя нет.

– Правильно, нет. Но судье Верлаку он не понадобится.

– Вот пусть он и приходит. – Голос у Блэ стал резким. – А я, пожалуй, спрошу его, почему он посылает тебя с поручениями.

Марин поняла: ее наказывают за встречи с Антуаном и за то, что она отвергла ухаживания Блэ. Но, как справедливо заметил Эрик, раньше Верлак действительно не давал ей таких поручений. Она поблагодарила Блэ, встала, на этот раз при прощании пожав ему руку, и быстро вышла из кабинета. На лестнице она позвонила Верлаку.

– Привет, это я. Насколько быстро ты сможешь приехать в контору Эрика Блэ?

– Примерно через две минуты, – ответил Верлак. – Я вижу ее из окна.

– Он не сказал мне, зачем к нему приходила мадам Даррас, упомянул только, что в связи с ее завещанием.

– Скоро буду.

– Тебе ведь как судебному следователю не нужен ордер, правильно?

– Да. Только мой жетон.

Она отключилась и села на ступеньку – на удивление холодную, несмотря на теплый сентябрьский день. Вынув тощий томик воспоминаний Симоны де Бовуар, она принялась было читать, но через несколько строк отвлеклась, задумалась о своем и отложила книгу. До нее дошло, что она только что рассказала Эрику Блэ о своем здоровье больше, чем человеку, с которым встречалась, – по крайней мере больше, чем до вчерашнего ужина. Может, ей хотелось, чтобы Антуан Верлак считал ее здоровой и полной сил? И она опасалась, что, заболев, не дождется от него поддержки? Или же все дело в том, что Эрика Блэ она знала с детства и ей, как и всему Эксу – по крайней мере ее друзьям и знакомым, – было известно, что Блэ недавно ухаживал за пожилым отцом, долго и мучительно умиравшим от рака?

Верлак приехал через две минуты, как и обещал, и взбежал по лестнице.

– Проводи меня к нему, – попросил он, поцеловав Марин.

Они вошли в контору, прервав увлеченных разговором секретаря и Блэ.

– Добрый день, мэтр Блэ. – Верлак прошел через приемную, чтобы пожать адвокату руку. – Я Антуан Верлак, судебный следователь Экс-ан-Прованса. У вас найдется минута?

Блэ жестом пригласил Верлака и Марин к себе в кабинет и закрыл за ними дверь. Верлак вынул свой жетон и продемонстрировал адвокату. Как требовали правила, адвокат положил его на стол.

– Вы хотите знать, какие изменения мадам Даррас внесла в свое завещание?

– Да, будьте добры, – кивнул Верлак.

– Изменения мадам Даррас касались ее частного завещания, – пояснила Марин. – У нее было собственное состояние, доставшееся от Обанелей.