Смерть на выбор

— Знаешь, я как-то не поинтересовался. Хорошо, ты напомнил, позвоню в Большой дом, распоряжусь, чтобы прислали рапорт, — огрызнулся Коля.

— Ладно, не ярись. — Максим постарался произнести эти слова как можно миролюбивее. Опер немедленно успокоился.

— Я, конечно, больше насчет разработок говорил. Насчет этого геолога, про бабку в кружевах, с ее черным человеком. Они к ней наверняка наведаются. Будет Пиковой Даме развлекуха. И под полковничкам тоже. Ей ведь на звездочки начихать. Она, по-моему, еще на балах в Зимнем с флигель-адъютантами танцевала, и две большие звезды с двумя просветами ей до фонаря. Она им постарается разъяснить, как следует ловить злоумышленников. Про твои с супругой дела не поминали. И я не стал гнать волну, на меня и так навесят, что разработки не отсылал заранее. Можно подумать, сделай я это заранее, они бы тут же кинулись беречь крупного бизнесмена Батинкова, а не отправили бы меня на обследование в «Скворцова-Степанова».

— Дело ваше такое, служивое, — назидательно утешил Колю журналист.

— Ничего! Если осведомленных в этом кинжальном вопросе будут раскидывать по психушкам, то окажемся в одной палате. И постараются тут не мои начальнички, а кузен-смежник. Они меня потом к нему отправили. К твоему «неописуемому». Он попросил называть себя «господин полковник». Но я сразу догадался, что это твой Николай Яковлевич Петрунов. И повадки те же. Сначала пуганул санкциями по служебной линии. А потом начал выспрашивать, почему это я заинтересовался досрочно дельцем геолога с ножом. Чуешь, какая логика? Мои боссы вопрошают, почто не оповестил з-а-р-а-н-е-е, — Коля почти пропел последнее слово, — а родственничек интересуется, почто досрочно сунул нос в такое ничем не примечательное дельце… Так что гореть мне синим пламенем, если не по прямой линии, то через побочных руководителей.

— Дело такое твое, служивое, — флегматично повторил Максим. — Кстати, что ты ему ответил?

— Сказал, что в дело меня втянул один неумеренно любопытный журналист. Так что неприятности с шестого этажа Большого дома я и тебе обеспечил!

— Спасибо, друг, — проникновенно поблагодарил отчаянного опера Максим. Потом подумал секунду и запаниковал: — Я понимаю, ты шутишь. Только вот не связано ли это с исчезновением Нины. Может, твои боссы теперь ее на допрос вызвали?

— Ночные допросы запрещены в соответствии с уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации. — Теперь уже Коля был невозмутимым и флегматичным.

— Ты мне про УПК не заливай. Я не первый день тусуюсь рядом с вашими структурами и насчет вашей любви к соблюдению буквы УПК знаю все или почти все.

— Да нет, вряд ли они ее так надолго задержали. У них же тоже семьи, жены, ужин, телевизор.

— А экстренное расследование?

— Первое оно, что ли? — Здоровый цинизм в 1996 году нужен не только политикам и журналистам, но и защитникам правопорядка.

— Тебе твои боссы с Литейного телефончики свои не оставили? Я бы звякнул, спросил насчет Нины. — Максим, когда его посещала какая-нибудь плодотворная идея, превращался в бронетранспортер, пер к цели без оглядки.

— Телефончики — это по твоей части. И лучше отложи на утро. Появится твоя половина.

— Первый час!

— Все равно сейчас никто не ответит: если ночной допрос, к телефону не подходят.

Трудно спорить с очевидным.

— И начал бы я не с моих внутренних полковничков, а с темнолицего Петрунова — такие проделки скорее в духе смежного ведомства. Муж, жена, ночь…

И тут Максим не мог не согласиться.

Заснуть он пытался под лозунгом: «Утро вечера мудренее», но девиз, так помогавший в свое время Ивану-царевичу, выбравшему в жены царевну-лягушку, не помогал. Он забылся лишь под утро. Сновидений не было, только кваканье.

Утром — без изменений. Блудная жена не появилась. И не сообщила о том, куда и зачем пропала. Теперь стало по-настоящему страшно. Едва проснувшись, Максим снова повис на телефоне. Пресс-центр ГУВД ответил длинными гудками. Кабинет начальника РУОП — такая же история. Тогда по старой журналистской привычке Максим перешел к тотальному обзвону. Просто набирал все известные номера Главного управления внутренних дел Петербурга. Отдел по борьбе с экономическими преступлениями, хозяйственно-административная часть, бюро пропусков, уголовный розыск и кто угодно, вплоть до дежурного. Отвечали только по тем номерам, к которым были приставлены секретарши или ординарцы-дневальные. Только можно ли считать ответом вежливое эхо, повторяющее вопрос звонящего и уверенное в собственной некомпетентности и беспомощности? Разумеется, никакой конкретики и экзотики: кто звонил, непременно передам, когда будет, — неизвестно…