Смерть надевает маску

– Откуда вы знаете про украшения?.. – Он не стал продолжать, так как понял, что сболтнул лишнего.

Торжествовать было рано, но я была очень довольна собой.

– У нас есть свои источники, – пояснила я важно. И вспомнила о его любви к спорту. – Но почему? Ставки? Карточные долги?

Мистер Баррингтон колебался. Конечно, он собирался все отрицать, но теперь это было невозможно. Он уже сказал слишком много. Он осунулся и выглядел так, словно только признание способно облегчить его ношу.

– Последние несколько месяцев мне ужасно не везло, – заговорил он. – Одна потеря за другой… Я собирался продать всего пару Серениных безделушек, чтобы покрыть свои утраты, но быстро почувствовал, как легко это дается. У меня была очень эффективная система. Я брал одну из вещиц, делал копию и клал ее обратно в шкатулку. Серена заметила лишь раз, когда я взял рубиновую сережку, чтобы сделать копию пары. Но тогда я положил ее в бюро, и она решила, что просто оставила ее не на месте и запуталась. Копии были превосходны. Серена не догадалась ни разу.

– Но мистер Харкер догадался, – сказала я.

Мистер Баррингтон фыркнул:

– Джеймс ничего об этом не знал. Я только на том балу понял, что он тоже крадет у Серены. Правда, он не знал, что все это подделки. Теперь в ее шкатулке почти все копии. Видимо, он воровал на званых ужинах, чтобы отвести от себя подозрения. Идиот. Они не имеют никакой ценности – ну и поделом.

Тут я сбилась с толку. Если Джеймс Харкер не знал про драгоценности, то зачем было его убивать?

– Но зачем было красть в ту ночь поддельный браслет вашей жены? – спросила я.

– Вам известно не так много, как вам кажется, да, миссис Эймс? – спросил он в ответ. – Эти сапфиры настоящие. Я сказал Серене, что они поддельные, дабы она не растревожилась, когда я украл бы его позже. Да, это одна из немногих оставшихся драгоценностей. Когда она заснула, я вошел в библиотеку и взял браслет со стола. Разумеется, Серена рассказала мне о ловушке, но я-то знаю, что спит она мертвецки, поэтому сложностей не возникло.

– А Джеймс вас увидел?

– Нет, он об этом ничего не знал.

Я все еще не понимала.

– Если не из-за украшений, то почему?

Мистер Баррингтон вздохнул:

– Пожалуй, все началось, когда я снова отчаянно нуждался в деньгах. Мне было неприятно продавать брошку Серены – я знал, как она ее ценит. Но из оставшихся это была самая ценная вещь. А когда я все-таки решился, остался лишь браслет и одна-две маленькие безделушки. Я понял, что нужно заняться чем-то другим. Для продажи украшений не осталось – может, всего лишь пара, я уже говорил… Но до меня, конечно, доходили слухи о мистере Фостере.

– Какие слухи? – спросила я.

– А такие, что хотя его почти невозможно победить, проиграть для него невозможным не представляется.

– Что вы имеете в виду?

– Он уже проделывал это однажды, понимаете?

– Тот Уимблдон, – сказала я, вспомнив темный намек лорда Данмора по поводу поражения мистера Фостера.

– Именно. Мы с Фостером договорились встретиться и обсудить возможность… совместного предприятия. Во время матча в Швейцарии на его стороне был существенный перевес, и если бы мы поставили на его оппонента, то при проигрыше получили бы изрядную сумму.

Все начало проясняться, но от этого не становилось менее ужасным… И я до сих пор не могла понять одну вещь:

– Но какое это имеет отношение к балу?

– Я решил, что будет менее подозрительно, если я украду браслет на балу, а не дома. Серена уже обратила внимание на пропажи. Хотя я и был очень осторожен, но поначалу решил, что она замечает их, когда я беру украшения, дабы сделать копии. Однако позже я понял, что есть еще один вор. Вы не представляете, до чего я был поражен, когда вечером приехал домой и обнаружил, что кто-то украл копию брошки с Эйфелевой башней! Пришлось заказать еще одну копию, ее закончили совсем недавно. На тот момент я не знал, кто это сделал, но и испытывать судьбу больше не мог… Серена ждала вора на балу, и это идеально вписывалось в мой план. Той ночью я организовал встречу с Фостером. В подходящее время я вошел в пустую комнату и пустил его внутрь через балкон, так что вместе нас никто бы не увидел. Мы обсудили возможность проигрыша и то, как делить выигрыш. Я хотел дать ему браслет как свою долю ставки, но он сказал, что я должен сам ее продать, поэтому я спрятал браслет в карман. После разговора я вывел Фостера через балкон. Никто ничего не должен был знать. И мне казалось, что дело с концом.

– Но это не так, – сказала я.

– Я понял, что Серена обнаружит пропажу и примется бить тревогу, и вполне возможно, дело дошло бы до обыска. Тогда-то я и заметил, что один камень из браслета выпал.

Внезапно я вспомнила, как миссис Баррингтон зацепилась браслетом о платье. Наверное, в тот момент оправа и ослабла. Видно, этот камень и застрял у меня в туфле.