Смерть надевает маску

— Наконец-то он ушел! — прервала Винельда мою задумчивость. — При полицейских я всегда ужасно переживаю. Не то чтобы я действительно в чем-то виновата… Но ведь они умеют сделать так, что все вокруг чувствуют вину, правда?

— Да, понимаю, о чем ты, — кивнула я с улыбкой. — Но мы с инспектором Джонсом довольно близкие друзья.

— О… — вырвалось у Винельды; похоже, это ее впечатлило. — Не хотела сказать ничего такого…

— Ну что ты. Поверь, он и меня заставлял понервничать — и не один раз. Так или иначе, сегодня инспектор приходил просить меня о помощи.

— Да, я знаю… — Винельда осеклась и мгновенно вспыхнула. — Ну, то есть, когда я прошла мимо двери… Кажется, услышала кое-чего нечаянно…

Я отмахнулась. Если рядом говорили о чем-то интересном, Винельде было чрезвычайно сложно удержаться. И винить ее в этом я не могла — в последнее время в доме Эймсов становилось все интереснее и интереснее…

— Значит, это настоящее убийство? — спросила она.

— Похоже на то. Но ты, конечно, никому ни слова, ладно?

— О да, мадам! Рот на замке!.. Но вот что я думаю. Камешек у вас в туфле — это же очень странно. Чтобы такой потерять, надо быть полным растяпой. То есть, имей я сапфиры, я была бы с ними очень осторожна и где попало не разбрасывала. А вы, мадам? То есть у вас же и правда есть сапфиры, и я ни разу не видела, чтобы вы бросили их куда-то, не подумав.

— Да, Винельда, ты права.

Эта мысль посещала и меня — впрочем, не в столь многословной форме. Ведь странно: чтобы заполучить этот драгоценный камень, пришлось убить человека — как же можно потерять его спустя несколько минут? Впрочем, вполне вероятно, что мистер Харкер или его убийца действительно потеряли сапфир в спешке.

Так или иначе, все вертится вокруг камней. Я чувствовала: чтобы добраться до преступника, нужно в первую очередь понять, для чего понадобилась эта кража.

В карманах мистера Харкера нашли четыре сапфира. Еще несколько лежало в комнате. Значит, ранее вечером он завладел браслетом. Но зачем надо было извлекать из него камни?

Тут у меня появилась другая мысль. Возможно, мистер Харкер взял тетин браслет, чтобы самостоятельно поймать вора. Столкновение прошло ужасно… Борьба, в результате которой мистер Харкер убит… Немного мелодраматично, но определенно возможно.

С другой стороны, кто-то мог узнать, что браслет уже у мистера Харкера, и, не зная, что это подделка, убил его. Как же это страшно — быть убитым из-за поддельных украшений…

И как же много в этом деле вопросов! Ответить на них будет нелегко.

Я вздохнула. Подчас вести расследование — настоящее испытание.

Вечер я провела дома в тишине, и все еще сидела у камина и пила чай, когда вернулся Майло. На часах — без четверти час. Я как раз задумалась, вернется ли он домой, когда услышала, как проворачивается ключ в замке. Входная дверь отворилась; я ждала. Майло должен был увидеть свет. Через мгновение он появился в дверном косяке.

Очевидно, муж переоделся в клубе — уходил он в дневном костюме, а вернулся домой в вечернем.

— Привет, дорогая, — сказал он. — Все еще не спишь.

— Думаю.

— Бог мой, — сухо произнес он. — Не знаю даже, спрашивать ли. О чем ты думаешь?

— О всяком, — ответила я неопределенно. Мне не особенно хотелось говорить с ним, и ответ я дала соответствующий.

Я была почти уверена, что Майло отправится в спальню, но вместо этого он вошел в комнату и сел на диван.

— Без тебя оказалось ужасно скучно.

— Да? — Не сводя глаз с камина, я сделала глоток.

— Мне так хотелось, чтобы ты была рядом — общество Фредерика Гармонда твоему не ровня, конечно… Ну и зануда же он — скучный до мозга костей! С тобой этот вечер еще можно было бы вынести.

Вот Майло принялся очаровывать меня — когда я злилась на мужа, он действовал утонченно и умно… Сейчас я сразу его раскусила, а потому разозлилась еще больше — ведь он всегда добивался успеха. Приходилось бороться с искушением и не принимать его комплименты близко к сердцу.

— Что там с лошадью? Сделка прошла успешно? — спросила я, изо всех сил изображая безразличие.

— Да, утром отправлюсь за конем в Бедфордшир, а потом отвезу его в Торнкрест.

Утром, значит. А ведь он запросто мог отправить за конем кого-нибудь другого. К примеру, Джоффри, конюха Торнкреста. Но нет, о своих лошадях Майло всегда заботился сам.

— Как считаешь, это надолго? — снова спросила я, вытирая с фарфорового блюдца чайное пятнышко.

— Нет, не очень. Несколько дней, самое большее — неделя. Хочу убедиться, что все улажено.

— Да, разумеется.

Внезапно я осознала, до чего формальная у нас беседа — увы, у меня не было сил это исправить. После бала мы так и не нашли равновесие. Да, иногда быть замужем за Майло — все равно что ходить по канату. Один шажок в сторону — и все, катастрофа.

Из портсигара на столе Майло достал сигарету и закурил. Затем откинулся в кресле и посмотрел мне в глаза.

— Почему ты не говоришь, о чем думаешь, любовь моя?