Смерть носит пурпур

Пробило без четверти десять. В дверь постучали, вошел секретарь с телеграммой. Плеске настолько хорошо умел владеть собой, что ровным тоном приказал положить телеграмму на стол. Стоило секретарю удалиться, он бросился к телеграмме, разорвал склейку и пробежал глазами по коряво наклеенным словам. Можно было ожидать всего чего угодно, но только не подобного сообщения. Чердынцев доносил:

«источник убит ТЧК зверское преступление ТЧК нити оборваны ТЧК золото в городе ЗПТ пробиться не могу ТЧК убита Нольде ЗПТ золото у нее было ТЧК зарезали насмерть ТЧК полиция держит меня под домашним арестом ТЧК подозревают в убийстве Федорова ТЧК ни в чем не виновен ТЧК прошу помощи ЗПТ поддержки ЗПТ веры в мои силы ТЧК не подведу ТЧК не отступлю ТЧК жду ответа срочно ТЧК чердынцев».

Подобная телеграмма могла иметь только два объяснения: Чердынцев с утра мертвецки пьян или сошел с ума. Второе было куда вероятнее. Из личного дела Плеске помнил, что юный чиновник в употреблении спиртного не замечен. Значит, внезапное помрачнение рассудка. Что же привело его ясный и четко организованный ум в такое смятение? Как он мог позволить себе отправить подобные сведения в открытой телеграмме? В какое положение он поставил начальника?

И тут перед Плеске открылась правда. Была она неказиста, что является свойством правды, малоприятна, но совершенно неизбежна. Ответ был прост: Чердынцева взяли в оборот господа из полиции, хорошенько обработали, и теперь он пляшет под их дудку. А это значит, что над самим господином Плеске нависла нешуточная угроза. Когда мелкие сотрудники полиции позволяют себе вольности, значит, им дана команда сверху. А это уже совсем другая ситуация. Тут надо принимать экстренные меры.

Плеске вызвал секретаря и приказал издать срочный циркуляр по банку, настолько срочный, что поставить его позавчерашним числом. Секретарь вышел, чтобы составить бумагу, но тут же вернулся: пришла новая телеграмма от Чердынцева.

45

Лизочка не знала, что и подумать. Ее драгоценный Миша, еще вчера такой обходительный и ласковый, такой заботливый и послушный, переменился за одну ночь. Как будто слезла с него человечья кожа, а из-под нее пробилась волчья шерсть. И клыки страшные вылезли. Перемена была столь разительна, что стал мерещиться оборотень. До таких суеверий красавицы чрезвычайно падки. Им проще поверить, что близкий человек – заколдованное чудовище, чем взглянуть правде в глаза. Стоит барышням столкнуться с явлением, необъяснимым опытом жизни, как они сразу видят в нем проявления колдовства. В этот раз ничего другого Лизочке не оставалось.

Столь страшных событий в жизни замужней дамы ничто не предвещало. Как обычно она встала раньше мужа, чтобы проследить, как готовится завтрак. Лизочка не доверяла кухарке и была уверена, что деревенская баба не сможет толком приготовить ничего достойного желудка чиновника Дворцового ведомства. Завтрак был подан ровно в восемь, что Лизочка считала проявлением аристократизма. Эту ночь муж ее предпочел супружескому ложу диванчик в кабинете. Откуда и появился. Лизочка улыбнулась ему самой утренней улыбкой. Так хорошо у нее было на душе от домашних хлопот.

Марков даже не взглянул в ее сторону. Тяжко, словно на него давила усталость, уселся за стол и уставился в пустую тарелку. Не умылся и даже не изволил сбрить вылезшую щетину. Такое поведение прежде послушного мальчика надо было мягко исправить. За что Лизочка принялась с большим удовольствием. Нет чувства приятнее, чем выпиливать из бессловесного существа нечто по своему вкусу. Она присела на другой край стола и завела разговор, который должен был мягко натолкнуть мужа на мысль: если он хочет сделать карьеру, а он хочет ее сделать, то во всем, во всех мелочах должен уже сейчас вести себя, как большой начальник и настоящий аристократ. А настоящий аристократ не позволит себе выйти к столу без зеркального блеска на щеках.

Муж слушал молча, что внушало надежду. Лизочка решила, что ему уже мучительно стыдно и он не знает, как загладить свою вину. Как хорошая жена, она знала, что кнут без пряника бесполезен. А потому предложила ему отправиться в туалетную комнату, и пока он приводит себя в порядок, завтрак вернется на кухню, будет еще раз разогрет и подан к столу с пылу с жару. Лизочка даже улыбнулась, чтобы ее приказ казался ласковой просьбой. Она ожидала, что муж непременно ее послушается, как же иначе? Но Марков поступил странно. Подняв над головой тарелку с кашей, метнул ее в стену. Осколки разлетелись во все стороны, а по обоям потекла густая сопля овсянки.

Лизочка не могла шевельнуться. Она не вскрикнула, и не упала в обморок, и вообще не смогла воспользоваться ни одним из тех приемов, что так ловко применяли ее подруги. Лизочке просто не верилось, что это произошло в ее доме, в ее столовой, и этот безобразный поступок совершил ее муж.