Смерть носит пурпур

– Вот тебе твой завтрак… – проговорил Марков. – А это на закуску… – Размахнувшись, он запустил в нее тарелкой с яичницей. Лишь по счастливой случайности блюдо задело только ее локон, вылетело в коридор и там покончило с собой под страшный грохот битого фарфора. Тарелка была из английского столового набора, что подарили им на свадьбу.

Стерпеть подобную выходку было немыслимо. Лизочка вскочила в полной решимости поставить буяна на место. Но у нее ничего не вышло. Марков дернул скатерть, обваливая на пол остатки сервиза, сжал кулаки и пошел на нее.

Лизочка отчетливо поняла, что сейчас узнает, как тяжел мужской кулак. Она завизжала отчаянно и звонко, что немного задержало Маркова и спасло ее. Она выскочила из столовой и побежала не разбирая дороги. Крик ее разносился по дому. Марков погрозил кулаком в ее сторону, с размаху саданул попавшимся под руку стулом и отправился к буфету. Догонять жену ему расхотелось. Да и где ее найдешь? Забилась, наверно, в угол и когти выставила.

На самом деле Лизочка укрылась в детской. Все произошедшее было столь дико, что она не могла даже плакать, а только тяжело дышала, успокаивая сорванное горло. Все это происходило не с ней, такого просто не могло быть. Надо немедленно идти в полицию, чтобы усмирили мужа. Пусть его арестуют и приведут в чувство в тюрьме. Она была убеждена, что подобные преступления должны непременно караться тюрьмой, если не каторгой. Жажду мщения остановила другая мысль: если Миша попадет под арест, его карьере конец. И что тогда будет с ней и детьми? Нет, такого допустить нельзя. Придется как-то обуздать этого зверя самой. Да, но что с ним случилось? Вроде не пил… Дверной колокольчик вырвал ее из размышлений. Кого могло принести в такую рань, она не могла представить, а потому из любопытства пошла в прихожую.

На пороге стоял знакомый ей господин Скабичевский. Чуть за ним держался моложавый красавец плотного сложения. Как ни была возбуждена Лизочка, но чудесные усы вороненого отлива про себя отметила. Было в них нечто притягательное и успокоительное для женского сердца. Особенно в таком нервозном состоянии. Хоть вид у незнакомца был несколько помятый, это его не портило. Она заставила себя отвести взгляд и обратилась к тому, который был ей глубоко безразличен.

– Что вам угодно, господа?

Скабичевский спросил ее мужа. Лизочка вспомнила, что этот господин служит в полиции. Для чего ему понадобился Миша? Она уже готова была встать на сторону мерзкого и противного супруга, объявив, что его нет дома, как вперед выступил интересный господин и объяснил, что господина Маркова они отвлекут ненадолго, но по делу столь важному, что не терпит ни малейшей отсрочки. Слова его были просты и чисты, а голосу его хотелось подчиняться. Лизочка ощутила давно забытое девичье волшебство, когда от звука мужского голоса сладко ныло под сердцем. Противиться ему было невозможно. Лизочке только хватило сил не провожать гостей. Не хватало, чтобы она работала у этого негодяя прислугой. Лизочка вдруг поняла, что муж ее не кто иной, как именно негодяй.

Войдя в гостиную, Ванзаров с интересом осмотрелся.

– Весело завтракаете, – сказал он, поднимая стул. – Бурно и со вкусом.

Марков посмотрел на него тяжким взглядом, налил полную рюмку водки и махом опрокинул в себя.

– Проваливайте… Нечего вам тут делать… И вы, Николай Семенович, убирайтесь отсюда, – сказал он, занюхивая кулаком.

Подобное обращение Скабичевский стерпел, но принял вид, внушающий немую угрозу. По его мнению.

– Не хотите узнать новость? – спросил Ванзаров. – Она вас прямо касается.

– Что еще такое?

– Вчера была убита барышня Нольде.

– Какая жалость… Только мне и дела нет.

– Совсем наоборот. К ней у вас могло быть дело столь важное, чтобы убить…

– Что еще за дело? – Марков потянулся к бутылке, но Ванзаров перехватил и передвинул ее к себе.

– Золото Федорова, конечно…

В глазах Маркова мелькнуло что-то вроде испуга, мелкого, но заметного, если следить за мимикой.

– Вы не можете этого знать, – наконец сказал он.

Ванзаров от возмущения даже хлопнул себя по коленке.

– Да что у вас тут за странное убеждение, что я ничего не могу знать? Который человек меня в этом убеждает. Хорошо хоть, не отрицаете, что убили Нольде.

Стакан Марков смахнул и не заметил.

– Это что еще такое?!

– После нашей беседы в летнем кафе вы отправились к ней на квартиру и перерезали ей горло, – Ванзаров бесстрашно показал на себе. Чиновникам сыска суеверия неведомы.

– Никого я не убивал… – сказал Марков не так уверенно, как следовало.

– Вот как? Интересно. А вот мы с Николаем Семеновичем уверены в обратном. Убив один раз, второй раз куда проще…

– Какой еще второй раз? – спросил Марков, трезвея на глазах. – О чем это вы?

– Нольде была пробой пера. Настоящее убийство совершено сегодня ночью в доме господина Федорова. Зарезали старика, бывшего вашего учителя, и рука ведь не дрогнула…

Оправив сбившиеся волосы, Марков сел прямо и чрезвычайно строго.

– Это какая-то ерунда…