Смерть-остров

Панин мучился, глядя на Горбунова, ну, как ему сказать, что Галина Георгиевна давно инвалид? Она не ходит, лишь передвигается, и то с большим трудом. Цветастое платье она не сможет надеть, ей нужно что-нибудь попроще из одежды. Григорий Алексеевич увидит свою Галину и сразу умрёт от разрыва сердца. Горбунов уверен, что его жена находится в добром здравии, и что за три месяца отсутствия с ней ничего не случилось. Панин вздохнул и сказал, превозмогая тупую боль в левой части груди:

— Я привезу вашу жену. Ждите, Григорий Алексеевич!

* * *

Весь день прошёл в хлопотах и беготне. Товарищ Перепелицын сдержал партийное слово и позаботился о полном оснащении баржи, собрал отряд вохровцев, вооружил их, лично проверив состояние оружия, в командиры им дал местных милиционеров, по его поручению трюмы на барже плотно забили мешками с хлебом и одеждой. Панин лично проверил накладные, сверил подписи, а после отбил шифротелеграмму в Томск. Перед отплытием баржи на остров в райкоме собрали совещание, на которое прибыл сам товарищ Белокобыльский из Колпашева. Все видели, что Панин спешит на баржу, поэтому, совещание провели в военном режиме. Товарищи говорили скупо, отрывочными фразами, стремясь сократить продолжительность совещания. Постановили снять с должности и арестовать Цепкова с дальнейшим преданием его суду за срыв организации спецпоселения на острове, двух охранников привлечь за бездействие, а всех причастных к людоедству задержать и отправить на пересылку.

— В Советской стране нет такого закона, чтобы отдавать под суд за людоедство! — сказал прокурор и постучал карандашом по графину для придания значительности своим словам. — Нет такой статьи. Если выявим, что ели по нужде, то и привлекать не станем. Не за что их привлекать. Отправим на пересылку!

Панин встал, прерывая прокурорскую речь:

— А если они убили и съели?

— Тогда расстреляем за убийство! А за людоедство — нет, не имеем права, только на пересылку!

Всю дорогу до Назино Панин думал, что есть всё-таки коммунистическая справедливость на свете, правда восторжествовала, и теперь люди на острове обретут крышу над головой и хлеб. Переселенцы больше не будут умирать от истощения. И ещё он думал о том, как встретятся муж с женой после долгой разлуки. В общей сложности Галина Георгиевна пропадала по пересылкам почти три месяца. Это немного и немало, но вполне достаточно для того, чтобы угробить человека или сделать его инвалидом.

Фрол смотрел в воду и словно видел в глубине двух влюблённых, но это были не Горбуновы. Почему-то страшно было думать о предстоящей встрече супругов, поэтому Фрол благодаря своей молодости уплывал в мыслях в подводное царство. Там не было светлого будущего, пересыльных комендатур, разлуки и проводов. Там было вечное безмолвие. Когда-нибудь и оно исчезнет.

— Товарищ уполномоченный, подходим к острову! Охрану вызывать?

— Вызывай!

Первым вышел на берег Панин, за ним высыпали остальные. На острове их не ждали так быстро. Люди попрятались, боясь, что их снова погрузят на баржу и повезут в ещё более страшное место. На острове плохо и страшно, но они к нему привыкли. Первым делом Панин приказал отловить уголовников и посадить в отведённое место на барже, но те укрылись в лесу. Тогда решили погрузить всех больных и немощных, а затем приехать за теми, кто ещё мог ходить. Через два часа Фрол понял, что до вечера не управятся. Небо потемнело, подул северный ветер.

— Сиверко подул, — пробурчал бородатый вохровец, поправляя ружьё за спиной.

— Да, холодно стало, — поёжился Фрол, — сколько народу погрузили?

— Мало, человек триста, а их ещё нужно выгрузить. Не управимся за вечер. Дня три ухлопаем. Если не больше!

Панин задумался. Ему хотелось быстрее доставить Галину Георгиевну в Александрово, но охранник был прав. На переселение с острова уйдёт больше недели.

— Пойдём до речки Пани, там есть посёлок с землянками, склад, столовая, — сказал Фрол, возвращаясь на катер.

— Дык люди больные же! Куды их в землянки? — возмутился Николай, но, посмотрев на нахмурившегося Панина, замолчал.

С первой партией забрали Горбунову, Розу, Ильдара-абыя и Рахиму. «Пусть пока в спецпосёлке поживут, я их потом в Александрово отвезу, как только остров очистим!» — решил Фрол, и баржа отправилась в путь. Все спецпоселения находились вдоль реки, неподалёку друг от друга, но в землянках не было мест, а новые рыть было некому. Ссыльные поселенцы днём корчевали лес, а возвращались в спецпосёлки затемно.

— Куда ты их привёз? — заорал что есть мочи комендант первого посёлка, увидев Фрола. — В посёлке вши, дизентерия, в землянках не продохнуть, трава гниёт, баня не достроена, а ты мне увечных навёз! Товарищ уполномоченный, я под суд пойду, но народ не приму! Стреляй, если рука не дрогнет.

— Тихо, тихо, товарищ комендант! Обойдёмся без оружия. У тебя землянок нет, зато столовая есть. Как-нибудь… — Но комендант не дал ему договорить:

— Как-нибудь! Ты иди, посмотри на это «как-нибудь»! Кто будет строить землянки? Мне до первого июля надо освоить три гектара тайги! Не приму. Стреляй.