Смерть-остров

— Горбунова я, Галина Георгиевна, из Ленинграда, — прошептала она, удивляясь, как странно звучат привычные слова. Она отвыкла от своей фамилии. Она забыла свой город. Её заставили забыть себя.

— Галина Георгиевна, вас же муж ищет, Григорий Алексеевич в Александрово. Он нашёл вас!

Последние слова Фрол выкрикнул, ему казалось, что сейчас женщина пустится в пляс, закричит от радости, но она смотрела на него равнодушными глазами. Фрол забыл, что Галину сделали инвалидом. Она не может ходить, не то, что плясать. Галина пыталась осмыслить его слова, но она больше не верила ему, этому простому русскому парню с ясными глазами. Всё, что он говорил, не имело к ней никакого отношения.

— Галина Георгиевна, вам нужно увидеть мужа. Он заберёт вас отсюда!

Но чем больше волновался Панин, тем больше погружалась в летаргию Галина. Она-то помнила, что никуда пойти не сможет, её нужно нести на руках. Молодой уполномоченный не понимает, где находится. Ей хотелось объяснить ему, чтобы он понял наконец, что это остров Назино. Здесь самое страшное и гиблое место на свете. Их привезли сюда умирать. Здесь людей морят заживо, как крыс, как тараканов. Здесь делают так, что люди сами хотят умереть.

— Хорошо, спасибо, — с трудом выдавила из себя Галина и отвернулась.

— Да, вот у меня с собой хлеб, продукты, надо покормить девочку, — забеспокоился Панин, передавая котомку в руки Ильдару-абыю.

— Сынок, ты не боишься? — спросил старик, вглядываясь в глаза Панину.

— Нет, у меня есть полномочия. Я из Томского ОГПУ. Уполномоченный Панин. И у меня есть мандат.

Простые, но внушительные слова возымели действие. Старик успокоился и принялся хлопотать возле женщин, растормошил жену, Розу, попросил Галину приготовить травяной чай. Они не заболели дизентерией благодаря кружке, найденной Галиной на барже, на острове пили только кипячёную воду, тем и спаслись от кровавого поноса.

Панин спустился к берегу. Там уже началась перетасовка ссыльных, кто-то кого-то считал, охранники, прослышав, что на острове хозяйничает уполномоченный с мандатом, суетились, будто их кипятком обварили. Уголовники попрятались в низине, бросив насиженное место.

— Власенко! Подь сюды! — заорал Правоторов, вернувшийся из безлюдной части острова.

— Слушаюсь! — Охранник, прижав ружьё к бедру, помчался на зов активиста.

— Власенко, трое сбежали, лодку готовь!

Власенко махнул рукой и побежал к лодке, второй охранник выгонял переселенцев от костров поближе к берегу.

— Эй, активист, как там тебя, Правоторов! Остаёшься за старшего, а я на катер — и в Александрово. К вечеру подгоню баржу. А ты поймаешь беглецов, и сиди здесь, жди меня!

Правоторов приложил руку к правому виску, на что Панин сказал сквозь стиснутые зубы:

— К пустой голове руку не прикладывают!

Активиста перекорёжило от замечания, и, чтобы скрыть злость, тот бегом помчался в лес навстречу Власенко. В это время охранник должен на лодке объехать остров, чтобы отрезать путь беглецам.

Глава пятая

Катер весело бежал по обской воде, подгоняемый попутным ветром. К радости Николая в середине дня ветер поменял направление. Панин стоял рядом с машинистом и гонял желваки, впервые за двадцать два года ему хотелось надавать по морде самому себе, чтобы впредь неповадно было. И сильно надавать, так, чтобы навсегда запомнилось. Фрол вспоминал несчастные, тоскливые глаза Григория Алексеевича, и ему хотелось побежать с ветром наперегонки, чтобы опередить катер, лишь бы быстрее оказаться в Александрово. Сначала он найдёт Горбунова, потом вытащит из кресла товарища Перепелицына и прижмёт к стенке, но трезвый ум подсказывал, что первым делом нужно отправить шифротелеграмму в Томск начальнику управления товарищу Краузе. Прежде чем применять полномочия, необходимо убедиться в их законности: вдруг за эту неделю в руководстве что-то поменялось? Да, необходимо сначала отправить шифрограмму, но Панин устыдился собственных мыслей. На острове люди умирают, девочка Роза едва дышит, а он думает о законности полномочий. Да тут в колокола надо бить! По всем телефонам звонить. До товарища Сталина дойти! Фрола аж затрясло от отчаяния, ну, неужели этот катер не может быть посноровистее?

— Николай, быстрее можешь?

— Всё выжимаю, всё, что могу, товарищ уполномоченный!

Фрол усмехнулся: быстрее быстрого уже нельзя, всему свой черёд. Внизу шумела и пенилась обская вода, в этих местах она прозрачная и чистая, до самого дна просматривается, несмотря на глубину. Фрол склонил голову, пытаясь разглядеть в воде хоть какую-то ясность, ведь всё, о чём он думал до сих пор, знал, размышлял, разлетелось вдребезги. Перед поездкой, ещё в Томске, Фрол не верил, что на острове могут творить бесчинства свои же, советские люди, секретари райкомов, начальники отделов, коменданты, охранники, лекпомы. Эти люди поставлены советской властью, чтобы заботиться о людях, помогать им, направлять их, куда следует, сортировать, погружать, выселять, расселять, заставлять работать, но не морить же голодом?