Смерть отца

Иоанна усиленно пытается перевести сейчас двенадцать предложений доктора Дотермана, которые он вчера начертал на доске, решительно требуя самым точным образом перевести их дома на латынь. Иоанна в то время думала о чем-то постороннем, и теперь торопится выполнить задание. Вокруг нее невероятный шум Толстая Лотхен красит губы пламенным красным цветом, и все девицы окружают ее и громко наперебой дают ей советы, как ей придать губам форму сердечка. И среди всего этого шума внезапно раздается голос Шульце:

– Иоанна Леви, немедленно к директору.

– Иоанна, что ты натворила? Что снова случилось? – окружают ее девочки.

Все полагают, что это связано с тем, что произошло две недели назад у доктора Хох, учительницы алгебры. Вот уже двенадцать лет она ходит в траурных одеждах по жениху, который пал на Мировой войне. Высокая лента связывает ее волосы на затылке по моде, которая была еще тогда, в дни кайзера Вильгельма. Вся она в полосах, как зебра, благодаря черному и белому цвету. Волосы ее черно-белые, лицо белое, одежда черная. Две недели назад доктор Хох забыла учебник по алгебре и попросила его у Иоанны, которая сидит на первой парте. Ничего не подозревая, дала ей Иоанна учебник, но совсем забыла, что днем раньше сидела она в своей комнате за учебником алгебры, и вместо того, чтобы делать уроки, вырезала из коммунистической газеты головы вождей, начиная Лениным и кончая Тельманом, и вложила вырезки в учебник. Можно представить себе выражение лица доктора Хох, когда она увидела коммунистические головы среди алгебраических формул! И так белое ее лицо побелело во много раз сильнее, и, не сказав ни единого слова, взяла она Иоанну за руку, и повела к директору. Только там она тонким требовательным голосом рассказала доктору Гейзе о коммунистических вождях, поселившихся в учебнике алгебры! Нельзя сказать, что директор так же заволновался, как госпожа Хох. Равнодушным движением он извлек эти головы из учебника алгебры, бросил их в ящик своего стола, и, совершив некоторое усилие, строго сказал: «Политика в стенах школы решительно запрещена!» Но тут же перевел разговор на другую тему, и попросил Иоанну завязать шнурки на ботинках. Затем вернул ее на урок алгебры доктора Хох, и на этом для него и инцидент был исчерпан. Для него, но не для несчастной Иоанны. В тот же день она стала известна всей школе, как коммунистка. И учителя и привратник Шульце не раз бросали на нее враждебные взгляды. И, конечно, все они немилосердно критиковали директора школы доктора Гейзе за проявленную к девочке мягкость.

– Пошли уже, тебя там ждут, – говорит привратник Шульце Иоанне.

Как идущая на эшафот, плетется Иоанна за привратником. Ученицы в коридоре смотрят ей вслед. Слышен звонок, перемена закончилась. Она не успела перевести на латынь оставшиеся шесть предложений из двенадцати.

Открывает Шульце двери в кабинет директора, и опять нет конца его изумлению! Высокий гость встает, идет навстречу Иоанне, и кладет руки на е плечи.

– Ты не предполагала встретить меня здесь, Иоанна?

Иоанна стоит, и вся комната кружится вокруг нее и вокруг графа.

– Иоанна, скажи хоть слово, – Оттокар действительно рад видеть эту странную девочку.

– Я… – заикается Иоанна, – я думала, что никогда вас больше не увижу.

– Но почему, Иоанна? Я ведь пригласил тебя в гости.

– Да, пригласили… Но, после того, как она передала свой дом нацистам, я ужасно стыдилась.

– Стыдилась меня? – скульптор убирает руки с ее плеч. – Ты что, подозревала меня?

– Нет, нет, не подозревала. Только стыдилась. Все эти дня у меня не проходит этот стыд.

– У меня тоже, Иоанна. Но прийти и проведать меня ты можешь, ведь мы же оба этого стыдимся. Разве не так, Иоанна? – смотрит граф ей в глаза.

– Но что сейчас будет? – Иоанна краснеет от смущения.

– Что значит, что будет, детка? Кому? Чему?

– Дому. Что сейчас будет? – в голосе Иоанны сердитые нотки.

– Но, Иоанна, опять ты сердишься на меня из-за того, что сделала тетушка?

Теперь Иоанне нечего больше сказать. Сейчас гнев ее ни к чему не приведет. Сейчас она стоит лицом к лицу с графом, который чувствует ее смущение и неловкость. Как бы из дальнего далека слышит Иоанна щелканье кнопок, закрывающих его перчатки.

– Сейчас возвращайся на урок, – говорит он, – а я ухожу.

– Нет, – приходит в себя от шока Иоанна, – ни в коем случае!

– Но, Иоанна, – говорит граф, который уже надел шляпу. – Что случилось?

– Вы не можете сейчас уйти, – с большим волнением говорит Иоанна, – вы должны подождать со мной, пока кончится урок доктора Дотермана.

– Почему, Иоанна?

– Из-за предложений, – шепчет она, – я не успела их перевести.

– Какие предложения?!

– «Не забывай, что ты не более, чем животное среди животных». Это шестое предложение, которое я должна перевести на латынь. И тут меня позвали к вам. А за ним идет предложение, которое никак не могу перевести. «Человек может быть счастлив только после своей смерти». А за ним…

Оттокар смеется до слез, и тут начинает смеяться и она. Приближается к его стулу и весело рассказывает: