Смерть пахнет конфетками

Он сложил несколько досок прямо на дороге, потом пошёл за следующими, а Кир достал зажигалку, вылил немного самогона на дрова, сделал горький глоток, после чего достал сигарету.

– Последняя, – с жалостью сказал он, после чего закурил и ещё немного отхлебнул пойла.

– Кирилл, ты алкоголик? – спросила Маша.

– Не знаю, – ответил Кир, ему не хотелось считать себя таковым.

– Дай хлебнуть, – попросила Света, но сделав один маленький глоток, тут же положила бутылку на землю. – Ну и гадость.

– Совсем гадость? – не поверила Кристина, тоже попытавшись сделать глоток, после чего согласилась с подругой, вернув бутыль Киру.

– Я пью, потому что мне ничего не остаётся, – сказал Кир, наблюдая за тем, как Антон складывает дрова. – Так мои галлюцинации становятся не такими страшными.

– Галлюцинации? – не поняла Света.

– Да, – сказал Кир. – Я шизофреник. Это официальный диагноз и мне с ним жить. Всегда. Каждый миг. Никогда не знаешь, какие видения придут к тебе. Мне никогда не получить водительские права, не завести семью, потому что это наследственное. Но я в раннем детстве нормальным был, потом отчего-то стал таким. И что мне остаётся? Пить, убивать себя самостоятельно, пока мои видения сами не скинули меня из окна. Кстати, про окна. Сегодня меня ведь столько раз чуть не убили…

– И мы поверили душевнобольному? – в недоумении Света посмотрела на Кристину.

Та промолчала.

– То есть, ты не просто придурок, – попытался уточнить Антон, – но ещё и официальный шизофреник?

Света спросила Кира:

– Ты уверен, что ты действительно видел Веронику?

– Уверен, – серьёзно сказал Кир. – Вы можете мне не верить, но Кристина поверила. Думаю, этого достаточно.

Антон с укором посмотрел на свою невесту. Его мысли озвучила Света:

– Крис, как ты могла?

– Я не смогу объяснить, – растерялась Кристина. – Объяснить рационально, без эмоций…

Тут вмешался Кир. Он сказал:

– Я пока ещё могу отличить галлюцинации от реальности. Я клянусь вам, что видел Веронику. До этого дня я не видел её два года. Чем доказать-то?

Антон вздохнул и отошёл в сторону. Он со злостью выломал доску из забора и сломил её надвое ударом ноги.

Кир крепко затянулся, потом, отпустив нахлынувшие эмоции и сомнения в том, что ему всё не привиделось, спокойно сказал:

– Волосы. Вероника уже в том возрасте, кода ей разрешили красить волосы. Теперь она блондинка. На левой руке фенечка. Думал, фенечки остались где-то в девяностых. Синяя такая. Не рассмотрел узор. Что-то золотистое…

– Это она, – поджав губы, сказала Кристина.

Но Света не поверила:

– Он мог видеть её фотографии в социальных сетях.

– Меня в них нет, – попытался оправдаться Кир.

– Ладно, разжигай, – велел Антон. – Хватит трепаться. Это всё очень интересно, но стало реально холодно, а зажигалка только у тебя.

Кир не стал дальше что-то говорить. Он склонился над досками, смял сигаретную пачку, обмочил её самогоном и поджёг. Синее пламя сначала едва зарделось, потом зашипело и вспыхнуло ярче, озарив лица уставших людей. Остатки самогона Кир с сожалением вылил в пламя. Ему не хотелось выглядеть последним алкашом, и он думал, что этот жест все заметят и оценят. Но всем было всё равно. Каждый думал только о своём. Впереди была долгая, холодная ночь, и её нужно было как-то пережить. Но вторгаться в какой-нибудь заброшенный дом никому не хотелось, вдруг там тоже не всё в порядке с темнотой, которая там живёт….

Костёр горел странно: пламя громко шипело, его языки неровно дёргались синеватыми языками, выпуская ввысь быстро гаснущие искры, затухающие с щелчками, напоминающими электрические разряды. Около самого пламени было тяжело дышать, но любоваться им было приятно.

– Да будет тепло, – прервал общее молчание Кир, выплюнув сигарету в шипящее и щёлкающее пламя.

– Я верю Киру, – сказала Маша, грея руки. – Хотите конфеток?

От сладостей никто, кроме Кристины, не отказался. Кир, растворяя во рту ароматную фруктово-карамельную сладость, приободрился и даже решил рассказать о том, что с ним сегодня приключилось.

– Так вот, история, которую я недорассказал. Сегодняшний день начался… – начал было Кир, как его оборвали на полуслове неизвестно откуда взявшиеся люди.

– Вы что тут удумали, удумки! – крикнула какая-то бабка, сжимая в руках вилы.

– Ой! – вскрикнула Маша.

– Вы кто такие? – с наездом спросил Антон.

– Это вы кито такие такойные бываетесь? – спросил мужик, ударив огонь лопатой.

Но его перебил другой бородатый мужик:

– Его не бить надо-то надобно, огниво ентотно, а закапывать закапывая.

Мужик, который был с лопатой, послушался, и стал старательно гасить огонь землёй, оттирая от него спиной озябшую Машу.

– Не местные, поди, – сказала другая бабка.

– Что здесь происходит? – спросила Кристина у небольшой толпы из шести человек.

– Это ты расскажи, чевонто тута делаешь! – грубо ответила бабка с вилами в то время как мужик с лопатой неумело затушил костёр и стало совсем темно.

– Мы ищем мою сестру, – сказала Кристина, – девочку, лет тринадцати, волосы светлые, глаза карие.