Смерть по фэн-шуй

«Жизнь по фэн-шуй», как вы уже поняли, магазин скромный по размерам, свободного пространства немного, поэтому не заметить лежащую на полу женщину было невозможно. И сомневаться в том, кто эта женщина, тоже не приходилось. Долли. Я сглотнула и сделала маленький шаг, не сводя глаз с неподвижной фигуры на полу. Долли была привязана к стулу, рот заклеен широкой полосой липкой ленты, а голова… нет, крови было совсем немного, только тонкая струйка стекла по щеке из простреленного виска. Присев на корточки, я внимательно осмотрела рану. Судя по всему, выстрел был сделан с очень близкого расстояния, почти в упор. Ах, Долли, Долли, кто же это тебя так?

Понятно, почему та женщина выскочила из магазина как ошпаренная, – зрелище не для слабонервных. И понятно, почему Татьяна Викторовна не могла ничего толком объяснить, а только, как выразился Гошка, «визжала и ногами топала». Это я сейчас вся такая деловитая и опытная, а всего лишь несколько месяцев назад… Стоп! А где, собственно, наша клиентка в данный момент? Ох, не к добру я затеяла сеанс показательно осторожной езды! Что, если Кулиничева сейчас лежит рядом, скрытая ближайшей витриной, с такой же дыркой в голове?!

– Татьяна Викторовна! – на всякий случай крикнула я, выпрямляясь. – Татьяна Викторовна! Где вы?

– Я здесь, – неестественно равнодушным голосом откликнулась она. – Гоша сказал, что мне нужно успокоиться, вот я и призвала на помощь все свои духовные возможности.

Я осторожно обошла Долли, повернула направо, за витрину со столовым фарфором, и увидела Кулиничеву. Она сидела за низеньким инкрустированным столиком и раскладывала пасьянс. Карты были по размеру больше обычных игральных, и рисунки были мне незнакомы – до сих пор мне не приходилось видеть гадальную колоду.

Конечно, хорошо, что Татьяна Викторовна сумела призвать на помощь свои духовные возможности и успокоиться, но мне стало не по себе. Хозяйка магазина, отрешенно разглядывающая карты в метре от застреленной продавщицы, – картина по меньшей мере сюрреалистическая.

– Добрый день, – продолжила Кулиничева светскую беседу. – Хотя чего уж в нем доброго? Сами видите… – Тихо звякнув кольцами браслета, она положила очередную карту и добавила, перейдя на таинственный шепот: – Знаете, я уже четвертый раз гадаю. И все четыре раза ей выходит смерть.

Вы бы нашли, что ответить? Я только покачала головой и, снова аккуратно обойдя Долли, вернулась к оставшейся распахнутой двери. Прикрыла ее, повесила табличку «закрыто» и снова подошла к Кулиничевой. Татьяна Викторовна уже собрала карты и теперь тщательно их тасовала.

– Что здесь произошло?

– Понятия не имею. Я пришла, а тут… – Татьяна Викторовна начала новый пасьянс и говорила, неторопливо выкладывая карты. – Знаете, я немного экстрасенс. У меня с утра было такое хорошее настроение, а потом стало как-то не по себе. И я подумала, что стоит заглянуть в магазин, проверить, все ли в порядке? Оказывается, нет.

– Да уж, порядком это назвать…

Я снова вспомнила «сюрприз» который посулил мне Гоша, – может, он тоже экстрасенс? Хотя сомневаюсь, что напарник рассчитывал на такой экстрим. Кстати, о Гошке, пора мне испортить ему настроение.

Я достала сотовый. Напарник ответил не сразу и очень недовольным голосом:

– Ритка, ты что, пять минут без меня обойтись не можешь? Я, между прочим, сейчас твою работу делаю, отчет пишу.

– Давай поменяемся, – предложила я. – Я вернусь в офис дописывать отчет, а ты займешься трупом.

– Черт! – Я услышала грохот, очевидно вскочив из-за стола, Гошка уронил стул. – Кулиничева?!

– Нет, Долли. Лежит здесь, посреди торгового зала. Ее связали, заклеили рот и прострелили голову.

– А Кулиничева?

– Она жива. Раскладывает пасьянс.

После секунды ошеломленного молчания Гоша переспросил:

– Что она делает?

– Раскладывает пасьянс. Ты сам велел ей успокоиться, а у нее, очевидно, такой метод. Между прочим, помогает не хуже транквилизаторов – судя по виду, твоей Танечке уже на все наплевать.

– Черт побери. Ладно, оставайся там, сейчас я приеду.

Не дожидаясь моего ответа, он отключился.

С минуту я смотрела, как Татьяна Викторовна в каком-то сложном порядке перекладывает на столе карты – пасьянс был мне незнаком. Звон, сопровождающий плавные движения ее рук, в данной ситуации казался не просто неуместным – почти оскорбительным. Но если я сейчас предложу клиентке, из уважения к покойной, снять все побрякушки, вряд ли она меня поймет. Кулиничеву лучше сейчас не трогать, а то еще сорвется, не дай бог, опять в истерику.

Я вернулась к Долли. Снова внимательно осмотрела ее: широкий скотч прилеплен криво, словно женщина пыталась увернуться, и узлы веревки завязаны небрежно.

– Полиция скоро будет? – громко спросила я.

– Полиция? – В голосе Татьяны Викторовны звучало откровенное недоумение.

Я снова обогнула витрину с фарфором – клиентка наконец отвлеклась от пасьянса и смотрела на меня, хлопая глазами.

– Именно. Вы в полицию когда позвонили? Так же как и нам, полчаса назад?