Смерть по объявлению. Неприятности в клубе «Беллона»

— Проще простого, — откликнулся Харди. — Что мы имеем? Девицу, которая называет себя художницей. Пишет плохие картины. Так? Затем она встречает доктора. Он помешан на эндокринных железах. Практичный человек — понимает, что на эндокринологии можно делать большие деньги. Она начинает интересоваться железами. Почему?

— Это было год назад.

— Точно. Пенберти небогат. Военный хирург в отставке, обладатель кабинета на Харлей-стрит с латунной табличкой на двери, в том же доме — еще два полунищих обладателя таких же табличек. Зарабатывает на нескольких постоянных посетителях клуба «Беллона», которые еле-еле ноги таскают. Одержим идеей, что открытие клиники по омоложению сделает его миллионером. Все эти старые кобели, оплакивающие былые веселые деньки, — идеальный вариант для человека с некоторым начальным капиталом и огромной самоуверенностью. И тут появляется девушка, богатая наследница, — разумеется, он уцепился за нее. Договоренность достигнута. Он устраняет с ее пути препятствие к получению наследства, а она в знак благодарности вкладывает деньги в клинику. Ну, а для отвода глаз она изображает интерес к железам. Бросает живопись, ударяется в медицину. Все ясно как день!

— Но это значит, — вставил Уимзи, — что Анна Дорланд знала о завещании уже по меньшей мере с год.

— А что в этом невероятного?

— Но мы возвращаемся все к тому же вопросу — зачем такая задержка?

— А вот вам и ответ, — подхватил Паркер. — Эта парочка выжидала, чтобы все попривыкли к ее занятиям медициной и впоследствии не соотнесли бы их со смертью генерала.

— Разумеется, — кивнул Уимзи. События разворачивались со стремительной скоростью, оставляя его «в хвосте». Но, во всяком случае, Джорджу ничего не грозит…

— Как скоро вы начнете действовать? — спросил Харди. — Думаю, вам понадобятся доказательства поубедительнее, чтобы арестовать их.

— Я должен быть уверен, что им не удастся отвертеться, — медленно произнес Паркер. — Доказать, что они были знакомы, — это еще не все. Когда мы проведем обыск, у девушки, безусловно, могут найтись письма. Или у Пенберти — хотя он не производит впечатление человека, разбрасывающего компрометирующие документы.

— Вы не задержали мисс Дорланд?

— Нет, пусть пока погуляет на свободе, но — на поводке. Могу сказать вам одну вещь. За все это время она вообще не общалась с Пенберти.

— Конечно, не общалась, — заявил Уимзи. — Они же поссорились.

Собеседники во все глаза уставились на него.

— Откуда ты это знаешь? — спросил ошеломленный Паркер.

— Ну, какая разница… Предположение, не более… В любом случае, они должны были прекратить общаться, как только поднялся шум.

— Привет! — закричал Харди. — Вот и Уоффлз — как всегда, с опозданием. Уоффлз! Что поделываешь, старина?

— Да вот, пытался разговорить Рашвортов, — ответил Уоффлз, пробираясь к стулу рядом с Харди. Он был худощав, рыжеват и, судя по манерам, изрядно утомлен жизнью. Харди представил коллегу лорду Питеру и Паркеру.

— Готов репортаж?

— Ну да. Вот ведь стервозные дамы! Мамаша Рашворт, неряха этакая, так и витает в облаках, ничего вокруг себя не видит, пока не уткнется носом. И, разумеется, утверждает, что всегда подозревала: от этой Анны Дорланд добра не жди. Я чуть было не спросил, зачем, в таком случае, она ее принимала у себя, но сдержался. В любом случае, миссис Рашворт заявила, что никогда с ней особо близко не общалась. Разумеется, как можно! Поразительно, как эти возвышенные натуры идут на попятный при малейшем намеке на неприятности!

— Узнал что-нибудь о Пенберти?

— Да, есть кое-что.

— Интересное?

— А то!

Харди, с деликатной сдержанностью, каковую трудяги Флит-стрит обычно выказывают по отношению к обладателям первоклассного сюжета, тему продолжать не стал. Разговор вернулся на круги своя. Уоффлз Ньютон вполне согласился с версией Сэлкома Харди.

— Рашворты точно что-то знают. Не мать, так дочь. Раз она помолвлена с Пенберти, она непременно заметила бы, что между ним и любой другой девушкой существуют некие отношения. Женщины — народ наблюдательный.

— Ну, не говори вздора: Рашворты никогда не признаются, что их ненаглядный доктор Пенберти имел отношения с кем-либо, кроме дорогой Наоми, — возразил Ньютон. — Кроме того, не настолько же они глупы, чтобы не понимать, что связь Пенберти с Дорланд надо скрыть любой ценой. Предположим, они знают, что девица виновна, но компрометировать Пенберти — извини-подвинься!

— Верно, — коротко кивнул Паркер. — Кстати, мать может ничего и не знать. Вот если бы удалось заполучить в свидетели дочку…

— Не удастся, — перебил его Ньютон. — Разве что вы очень поторопитесь.

— Почему это?

— Да потому, что завтра свадьба. Пенберти с Наоми получили специальное разрешение. Послушай, Салли, это строго между нами.

— Все в порядке, старина.

— Женятся? — переспросил Паркер. — Бог ты мой! Придется нам и впрямь слегка форсировать события! Простите, я убегаю. Счастливо — и спасибо за подсказку, приятель.

Уимзи вышел за ним следом.