Смерть под кактусом.

— Уже почти рассвело...

Я мигом скатилась на землю. Выглянув за дверь, поняла, что рассвет совсем близок. Мегрэнь высунулась рядом и запыхтела на ухо:

— Что теперь делать? Возвращаться? Вернемся завтра...

— Здесь до завтра дожить нужно... — резонно возразила я, ежась от холода. — И неизвестно, сможем ли мы еще раз так удачно смыться. Ведь если эти уроды узнают, что мы тут рыщем, мало нам не покажется. Нельзя им дать понять, как мы относимся к этому на самом деле...

— Знаю, — досадливо сморщилась Тайка.

— Тогда нечего время терять.

Мы покинули сарай и снова вышли к тропе.

Сложив воедино и проанализировав увиденное и услышанное за последние дни, излазив вдоль и поперек карты, оставшиеся у нас после кражи папки, мы пришли к выводу, что часть фамильной коллекции Георгиевских в самом деле была спрятана в каком-то тайнике, месторасположение которого было указано на пергаментных листочках. Казавшаяся глупой старческой причудой папка, набитая кипой пожелтевших бумаг, приобретала смысл и самую что ни на есть реальную цену.

Первые два листка вполне конкретно указывали, где находится тайник, однако символ, обозначавший его на карте, покрывал собой добрую сотню метров, и не каких-нибудь, а квадратных. Разыскать что-либо в глухом лесу на такой большой территории — задача не из легких. Поэтому, как оказалось, самую большую ценность приобретал третий, самый непонятный листок, состоящий из сплошных цифр, символов и сокращений. По всей видимости, именно его так страстно желали получить те, кто превратил нашу тихую размеренную жизнь в сплошной клубок беготни, подслушивания и слежки. Однако, даже сумев заснять на камеру все имеющиеся у нас документы, они так и не смогли сообразить, какую же информацию таила в себе эта невзрачная потрепанная бумажка. И все потому, что не имели возможности поболтать на досуге с кроткими благочестивыми монашками из местного монастыря и не слишком ломали головы над принципом шифровки слов и словосочетаний, сидя на том самом чердаке, куда регулярно наведывались для киносъемок. Именно поэтому нам не позволили уехать и теперь пасли, словно овец на пастбище.

Над верхушками деревьев слабо дрожала предрассветная синева, когда из тумана неожиданно возник темный силуэт часовни. Изнурительная беготня по ночному лесу уже немного научила меня соизмерять свои страхи, однако, завидев среди вековых деревьев мрачную каменную часовню, я здорово струсила. Как вскоре выяснилось, не напрасно. Позади часовни показались странные разлапистые тени. Вглядываясь пристальнее, я машинально ткнула локтем начавшую вдруг подвывать подружку:

— Заткнись, припадочная...

Но Тайка железной хваткой впилась мне в плечо, проскулив сквозь зубы:

— Светка... кладбище...

Как будто я сама не видела... Несмотря на то что мне ни капельки не было жарко, а скорее наоборот, по спине между лопаток потекла струйка пота. За невысокой железной оградой белели кресты, а могильные холмики утопали в утреннем молочном тумане. Пустыми облупившимися глазницами на нас с мрачных склепов строго смотрели безмолвные ангелочки. Где-то высоко над головой вдруг недовольно заухала неясыть, Тайка издала нечто среднее между мычанием и кваканьем и быстро потекла на травку. Поняв, что через пару мгновений ситуация полностью выйдет из-под контроля, я шевельнулась и сердито фыркнула:

— Надеюсь, ты не на пикник здесь пристраиваешься? И так времени нет, а ты расселась как на именинах...

Подняв на меня побелевшее личико, Мегрэнь заморгала и принялась громко икать. И хотя мое собственное сердце находилось в данный момент где-то в районе селезенки, я рассмеялась. Продолжая икать, Тайка встала и сделала слабую попытку отряхнуть джинсы.

— Ладно тебе красоту наводить! Некогда... — Я решительно направилась к часовне, прилагая неимоверные усилия, чтобы не грохнуться со страха в обморок.

Икая на весь лес, Тайка заковыляла следом.

Дойдя до ступенек, я остановилась и вытащила из-за пазухи пакетик с картами. Прикладывая массу усилий, чтобы не оглядываться на могилы, я все же полюбопытствовала:

— Интересно, есть ли кладбище на карте?

Мегрэнь придвинулась ближе:

— Ну, есть? Ик... — Голос был такой, словно от ответа зависела ее жизнь.

— Есть, есть... — ответила я. — Вот этот квадратик, и теперь ясно, что означают буквы.

Выяснив, что кладбище и в самом деле находится там, где ему и положено, мы вдруг почувствовали облегчение. Не обращая больше на него внимания, мы принялись за дело.

— Вот здесь что такое... ик-ик? — озабоченно хмурила брови подруга, вглядываясь в затейливую загогулину на бумаге.

— Еще один колодец, — сказала я, пробираясь сквозь плотные малиновые заросли. — И я его видела, когда мы бежали из монастыря. Один колодец у них за оградой находится, а второй здесь. Помнишь, еще монашка говорила, какая необыкновенная здесь вода?

Мегрэнь кивнула:

— И где-то рядом должен быть родник... ик-ик...

Мы вышли прямо к колодцу. Я села на край сруба и

снова уткнулась в головоломку, определяя стороны света и складывая в уме метры.