Смерть под колоколом

Лю помог мне встать и усадил в кресло. Я весь дрожал. Он поднес к моим губам чашку чая и рассказал, что, когда был внизу, услышал сильный удар грома. Обрушившийся ливень заставил его в спешке подняться, чтобы закрепить ставни, вот тут-то он и обнаружил меня лежащим на полу без сознания.

Я некоторое время молчал, прихлебывая ароматный напиток, а потом сказал ему, что это был приступ головокружения, мол, иногда со мной такое случается, и попросил кликнуть моих носильщиков с паланкином. Под проливным дождем они доставили меня домой. Хотя они и укрыли паланкин промасленной тканью, я промок до нитки. Обессиленный и мучимый сильнейшей головной болью, я тут же лег в постель. Встревожившись, моя Первая жена скорее послала за лекарем, и когда он пришел, я уже метался в бреду.

Почти два месяца я находился на волосок от смерти. Моя Первая жена утверждает, что своим выздоровлением я обязан ее горячим молитвам и благовониям, которые она ежедневно воскуряла в храме бога медицины. Но я все же склоняюсь к тому, что большую роль в этом сыграла преданность наложниц, которые сменяли друг друга у моей постели и строго следили за тем, чтобы я принимал прописанные просвещенным врачом лекарства.

Когда я смог подниматься и сидеть в постели, лекарь спросил меня о том, что же произошло у торговца Лю. Я не был склонен делиться своими странными переживаниями и ответил, что у меня внезапно закружилась голова. Он посмотрел на меня недоверчиво, но больше пытать расспросами не стал. Перед уходом он, однако, заметил, что подобная внезапная лихорадка иногда случается у тех, кто трогает вещи, связанные с чьей-то насильственной смертью. Они, дескать, выделяют нечто зловредное и опасное для разума людей, которые к ним прикасаются.

После ухода проницательного лекаря я сразу же вызвал своего домоправителя и велел ему распорядиться, чтобы мою коллекцию предметов, связанных с преступлениями, упаковали в ящики, а затем отправили их дяде моей Первой жены, господину Хуану. Хотя моя Первая жена постоянно превозносит его, я-то знаю, что дядя Хуан — личность весьма злобная и неприятная. Он получает удовольствие от предъявления судебных исков. К посылке я приложил письмо, в котором сообщил, что дарю ему свою коллекцию в знак уважения к его глубоким познаниям в сфере гражданского и уголовного права. Признаюсь, к дяде Хуану я испытываю глубокую антипатию с тех пор, как он, благодаря своему мелочному буквоедству, отсудил у меня прекрасный участок земли. Поэтому я надеялся на то, что, изучая мою коллекцию, он прикоснется к какой-нибудь мрачной реликвии и переживет ужасное приключение, подобное тому, что стряслось со мной в лавке Лю.

Теперь же я попытаюсь связать воедино события, свидетелем которых я невольно стал, надев шапочку судьи Ди. Снисходительный читатель сам решит, насколько правдив мой рассказ о трех преступлениях минувших дней, если учесть, каким необычным образом открылись мне эти факты. Я не потрудился подкрепить их документами, ведь, как я упоминал выше, всяческие преступления и расследования больше меня не интересуют, и я вполне доволен тем, что собираю изысканный селадоновый фарфор династии Сун.

* * *

Поздним вечером своего первого дня в Пуя-не судья Ди сидел в кабинете рядом с залом суда и изучал архивные документы. Его стол, заваленный бумагами, освещали две высокие свечи в бронзовых подсвечниках. Отблески пламени играли на зеленой парче его мантии и черной шапочке. Время от времени он поглаживал свою ухоженную бороду и длинные бакенбарды, не отрывая при этом взгляда от бумаг.

За столиком поменьше, напротив судьи, расположился его верный помощник Хун Лян, он сортировал судебные дела. Это был худощавый старик с взъерошенными седыми усами и козлиной бородкой, в линялом коричневом одеянии и маленькой шапочке. Бросая взгляды на высокого, широкоплечего судью, Хун думал о том, что скоро полночь, а судья еще ни разу за этот тяжелый день не отдыхал. Сам он вздремнул после полудня. Хотя помощник знал, что у судьи Ди поистине железный организм, все же он за него беспокоился.

Хун давно служил в семье Ди, будущего судью он носил на руках, когда тот был еще ребенком. Позднее он сопровождал его и на учебе в столице, и во время назначений в провинциях. Вот уже третий раз судью Ди назначали наместником округа, на сей раз в Пуяне. И все прошедшие годы Хун следовал за ним, как преданный слуга, друг и советник. Судья делился с ним и служебными и личными заботами, часто находя соображения Хуна полезными, и даже назначил его старшиной, поэтому и все остальные называли его старшина Хун.

Листая бумаги, Хун думал о том, каким утомительным был сегодняшний день судьи Ди. Утром, после прибытия в Пуян, он, оставив жен, детей и слуг, сразу же отправился в здание суда.