Смерть под куранты

Присмотревшись туда, куда указывала хозяйка, Стас похолодел. На каменных плитах в луже крови ничком лежала… его жена Валентина. Подбежав к ней, он опустился на колени и чуть приподнял ее, повернув к себе голову. Он почувствовал, как по телу пробежала судорога. Умирающая взглянула ему в глаза, и до ушей Стаса долетели слова:

– Это я убила ее…

– Валя, Валя, кто… тебя? Кто, Валя?!.

Через секунду он понял, что жена больше ничего не скажет. Слезы сами потекли из глаз, он обнял тело жены и так, согнувшись, стоял на коленях какое-то время, пока сверху не прозвучал голос:

– А как же рекомендации не трогать труп до приезда оперативников?

Обернувшись, он разглядел в полумраке Макса.

– Это ты убил ее! – вскочив, он уже занес руку для удара. – Сволочь!

– Зачем мне ее убивать?

Спокойный голос журналиста, его прямой взгляд немного отрезвили Стаса. Он упал на колени и принялся яростно колотить кулаками холодный бетон.

Валька, Валюша… Неужели так по-глупому, так по-идиотски может закончиться жизнь?! Точнее, оборваться. Как нитки, что держат пуговицу до поры на рубашке. Черт! Черт!

Что он скажет ее родителям?! Как посмотрит в глаза шестилетнему сыну Ваньке?! Как он вообще будет жить дальше?! Сможет ли?!

Только когда на полу появились кровавые разводы, он понял, что больше колотить по нему не имеет смысла. Его жену это не воскресит.

Чьи-то сильные руки подняли его на ноги. Повернув голову, он разглядел Макса с Антоном. Кое-как втроем они выбрались из подвала.

Увидев Лёвика возле барной стойки, Стас указал ему на тумбочку, куда спрятал час назад улику с места преступления. С горечью подумав о том, что теперь убийство Лены станет первым, Валюхи – вторым и, возможно, не последним, пробубнил фотографу:

– Шприц лежит поверх пластинок, открой, увидишь. В вафельное полотенце завернут. Можешь забирать, мне уже всё равно. Наплевать.

Услышав в ответ «спасибо», поблагодарил Макса с Антоном за помощь и медленно отправился к себе.

Простоял какое-то время, упершись лбом в холодное стекло, едва его не выдавив. Открыл ставни, чтобы освежиться. Потом лег на кровать, уткнулся головой в подушку и зарыдал.

Черт возьми, теперь он просто обязан раскрутить это дело! Теперь для него это – дело чести. Как бы пафосно это ни звучало! Все вокруг сволочи или не все? Кто с ним по эту сторону баррикад, а кто – по ту? Как в тумане, не разберешь!

Задним умом мы все сообразительны. Конечно, надо было час назад хватать Валюху в охапку и бежать отсюда прочь! Без оглядки!

Ведь собирался! Надо было настоять! Надо было!!! И тогда жена осталась бы жива. А теперь…

Почувствовав, как горят ребра ладоней, которыми только что колотил по полу в подвале, прошел к умывальнику, сунул их под струю холодной воды. Боль подстегнула рассудок.

Черт возьми! Кто, если не он, раскроет это дело? Сейчас он не имеет права просто так уйти. Он выведет эту сволочь на чистую воду!

Выйдя из комнаты через четверть часа, он направился в подвал.

По телевизору Людмила Гурченко глубоким грудным голосом призывала не грустить и не печалиться о встрече.

«Какая уж тут встреча, – буркнул про себя Стас, – если ножом в подвале… Тут одна печаль. Бесконечная».

Скрепя сердце, стараясь не испачкаться в крови, он осмотрел тело жены, установил, что убийца вонзил нож под левую грудь. Однако самого ножа поблизости нигде не было.

Наверняка это тот самый нож из кухни, который потеряла хозяйка. Но где он? Возможно, он просто не смог его найти – лампочка под потолком едва мерцала, а на глаза то и дело накатывали слезы.

Что означала предсмертная фраза жены «Это я убила ее…»? Она сделала учительнице ядовитый укол в вену? Такое не укладывалось в голове, Валентина не могла это сделать. Это противоречило всему предыдущему опыту совместной жизни.

С другой стороны, Стас слышал признание собственными ушами.

Чем Ленка могла угрожать Валентине? Не сказать чтобы они были подругами, но врагами точно никогда!.. Стоп!..

Счастье на отдельно взятой обкомовской даче

Стас поднялся и медленно отправился наверх. «A что, если Лена и была тем человеком, кто пнул Валентину под столом, – думал он, поднимаясь по темным ступеням из подвала. – И именно ей супруга выговаривала на балконе. Дескать, все быльем поросло… Что именно поросло? И почему об этом нельзя было сказать за новогодним столом? Только по одной причине – кому-то из сидящих эта информация очень могла не понравиться. Но кто он, этот «мистер X»?

Если думать в отношении Лены, то не понравиться компромат мог лишь одному человеку – мужу Максу. И здесь возникает фактор обычной ревности. Почему бы и нет?

Стас поморщился: версия не выдерживала критики, всё в ней было притянуто за уши. Нет никаких доказательств, что именно Лена была тем человеком, которому Валентина выговаривала на балкончике в тот момент, когда Стас стоял внизу. В принципе это мог быть кто угодно. Кроме Макса, конечно, который стоял в этот момент с ним на крыльце.