Смерть под куранты

Макс взглянул на него так, как опытный тренер смотрит на молодого и зеленого, рвущегося в бой спортсмена.

– Ты соображаешь, что говоришь? Слушай дальше, как всё было. И не перебивай! Сначала Валентина вымыла руки, перетянула плечо Ленки жгутом, взяла у Жанны ампулу глюкозы, уже вскрыла ее… Но в этот момент подошел Лёвик с каким-то идиотским вопросом и отвлек ее. Он для этого и поднимался, сукин кот! В разговоре участвовала и моя жена, короче, все трое.

– Что он мог такое спросить, чтобы отвлечь сразу обеих?

– Когда будешь с ним разбираться, спроси обязательно, – ответил Макс и продолжал: – А что в этот момент делала Жанка, никто не видел. Как-то выпало из поля зрения. Ей как-то удалось забрать ампулу из рук Валентины. Сработал отвлекающий маневр Лёвика. Когда твоя жена вернулась к процедуре укола, в шприц уже был набран инсулин, две пустые ампулы из-под глюкозы лежали на вафельном полотенце. У Валентины не возникло никакого сомнения, что в шприце то, что надо. Инсулин и глюкоза на вид практически неразличимы.

– У них был наготове шприц с инсулином! – догадался Стас, доставая из кармана пакетик, обнаруженный в сумочке убитой жены фотографа. – И возможно, две вскрытые ампулы. Вот что я нашел у нее.

Макс какое-то время рассматривал содержимое пакетика:

– Отлично, и доказательств никаких не нужно. А я не нашел, хотя искал то же самое. Выходит, ты меня опередил.

– Это ты свет на даче вырубил?

– А то кто же?! – Макс всплеснул руками. – Прекрасный отвлекающий маневр, а тут ты вмешался со своими разыскными мероприятиями. И чуть всё не испортил.

– Как тебе удалось незаметно прошмыгнуть мимо Лёвика и Антона?

– Зачем мне мимо них, когда есть веревка?! Вы рыжуху эту из петли вынули, она валялась без дела, хотя, по идее, представляет собой ценную улику.

Стас начал массировать себе виски, чтобы как-то ускорить процесс усвоения новой информации. Но это почти не помогало.

– Когда я стоял на балконе, никакой веревки не было. И тебя я не видел!

– Зато я тебя прекрасно видел. И, как только ты ушел, я закрепил веревку и спустился по ней. А зашел я уже через дверь. Свет выключен, сигнализация тоже, чего бояться?

– Тебя Мила приняла за призрак.

– Знаю, я действительно прошелестел мимо нее как нечто потустороннее.

– Я был уверен, что ты пьяный валяешься…

– Спасибо за комплимент. Итак, я продолжаю, в тот миг Валентина не почувствовала никакого подвоха, всё прошло без сучка без задоринки. Идеальное преступление. Розыгрыш. Чужими руками убили Ленку.

– Но кому она помешала? – вспылил Стас. – Каков мотив?

– Думаю, мотив мы скоро узнаем, а пока слушай дальше. Я тогда был в прострации, поэтому подробности происходившего плохо помню. Тупо сидел на ступеньках, не желая никого видеть и слышать. Слезы застилали глаза.

Сыщик нахмурился, спросил подозрительно:

– Откуда тогда ты знаешь, как Валентина делала укол? Если мы с тобой, как ты говоришь, в это время на крыльце об Андропове говорили?

– Мне Ленка рассказывала. Хотя и была не в себе, ей было очень хреново. И Валентина потом подтвердила ее слова, уже после ее смерти. Кстати, ее удар по щеке этой рыжей толстухе я слышал хорошо. И ее фразу при этом: «Сука, это ты убила ее!» Жанка, помню, бежала через две ступеньки наверх, схватившись за щеку, рыдая навзрыд. У твоей жены сильная рука. Она молодец.

– Согласен, – кивнул Стас. – Если уж разозлится, лучше не попадаться под руку. Мало не покажется. Хотя сейчас это, увы, в прошлом.

Словно не расслышав грусти в последней фразе бывшего одноклассника, Макс продолжал:

– После этого у меня никаких сомнений не осталось в том, что Лёвик и Жанка заодно. На пару замыслили убийство и осуществили его. Но Валентина, видимо, не собиралась молчать, сказала, что пойдет куда надо. И всем всё расскажет. Храбрая женщина.

– И поплатилась за это! – обреченно произнес Стас.

– Вот именно.

– Где ты так искусно научился пьяного изображать?

– Не беги впереди паровоза! – урезонил Стаса журналист. – Видимо, Жанка пожаловалась Лёвику, что Валентина ей врезала. Тот вне себя от злости побежал на кухню. Даже фотоаппарат свой забыл на журнальном столике.

– Он побежал за ножом! Погоди, – прошипел Стас, сжав кулаки, – ты все это видел и не остановил его?! Ты догадывался, зачем он взял нож…

– Я не видел никакого ножа! Не забывай, что я в эти минуты был в прострации, как сомнамбула. Всё видел, но не придавал ничему значения. Для меня жизнь как бы кончилась, всё было по барабану.

Стас вспомнил себя в подобные минуты. Ему тоже было наплевать, кого убьют следующим. Главным было то, что он не сумел уберечь, защитить от рук убийцы единственного близкого человека. Все остальное отошло на второй план. Какое он право имел сейчас что-то требовать от Макса?

– Извини, здесь мы друзья по несчастью.

– Вот именно, – щелкнул пальцами журналист. – Ты говоришь про самосуд. Попробуй сам удержаться от мести. Лёвик твою Валентину… кухонным ножом. Похоже, и тебя задумал убрать с дороги. Сейчас ты точно знаешь это. Попробуй удержаться и не убить. Я не удержался и не жалею… А ты все-таки попробуй! Может, получится?