Смерть под старой ивой. Приступ жадности

– Вот, – многозначительно произнес Гуров, – золотая рыбка…

– Это наша семейная тайна! – дернулся Воронов. – Вы не имеете права влезать в частную жизнь! Вы за это ответите! Учтите, я знаю координаты вашего начальства! И законы мне так же хорошо известны!

– Разумеется, ваша семейная тайна – не мое дело, – задумчиво проговорил Гуров. – Но как быть, если эта тайна повлекла за собой последствия? Уточню – тяжкие последствия, преступные.

– Мы не понимаем, что вы имеете в виду, – отозвалась женщина. – И прошу вас – быстрее задавайте ваши вопросы и уходите. Я себя очень плохо чувствую.

– Могу и уйти, – пожал плечами Гуров. – Но в этом случае наш разговор продолжится в другой обстановке. И эту обстановку вам обеспечит конвой, который прибудет за вами на красивой машине с громкими мигалками.

– Сколько можно! – злобно произнесла женщина. – Оставьте ваш шантаж! Пришли, так говорите по делу.

– Ну что вы, – примирительно отозвался Гуров. – О каком шантаже вы говорите? Какой из меня шантажист? Я всего лишь хочу с вами мирно побеседовать. А шантажист у вас, насколько мне ведомо, был совсем недавно – на минувшей неделе. Вместе с этой красивой золотой рыбкой. И звали того горемычного шантажиста Алексей Пантелеев.

– Какого черта вам от нас надо? – вмешался в разговор сын.

– Мне надо доподлинно знать, для чего Алексей Пантелеев к вам приходил, – четко произнес Гуров. – Что он вам говорил, чего добивался, что требовал? И главное, куда он затем подевался.

– Да, он действительно к нам приходил! – сказал Воронов-старший. – Какой-то бродяга, которого никто из нас до этого момента не знал… Нес всяческую дичь, требовал от нас денег… Ну, мы его и выставили. А вы бы как поступили на нашем месте?

– Надеюсь, на вашем месте я никогда не буду, – усмехнулся Гуров. – Так что ваш вопрос не по существу. И потому прошу отвечать на мои вопросы. Вы говорите, что он был у вас всего один раз?

– Да! – отрезал Воронов-старший.

– Ну, Игорь Николаевич… – укоризненно протянул сыщик. – Зачем так примитивно лгать? Да еще в присутствии детей. Какой пример вы им подаете?

– Не вам меня учить, как мне обращаться с моими детьми! – огрызнулся Воронов.

– Правильно, – смиренно согласился Гуров. – Мое дело – добиться от вас правдивого ответа. Итак, сколько раз приходил к вам Алексей Пантелеев и когда – в последний раз?

– Четыре раза. Последний раз – в минувший вторник, – неожиданно призналась женщина.

– Екатерина! – злобно цыкнул на нее муж.

– Мать, ты что-то путаешь! – поддержал отца сын.

– Не надо, – устало махнула она рукой. – Разве вы не видите, ему все известно. Иначе бы он к нам не пришел.

– Это точно, – согласился Гуров. – Если бы не знал, то и не пришел бы. Итак, последний раз он приходил к вам во вторник?

– Да! – резко ответил Воронов. – И что с того? Какое преступление с нашей стороны вы в этом усматриваете? Один раз, четыре раза, двадцать раз, в понедельник, во вторник, какая разница? Что вы хотите?

Гуров ничего не ответил, встал с кресла и подошел к окну. Из окна виднелась часть улицы. Метрах в двадцати от дачи, где сейчас находился Гуров, стояла машина с открытым капотом. Какой-то мужчина старательно делал вид, что копается в моторе. Это, конечно же, был Крячко. Гуров усмехнулся. Сам он в логове, а верный друг прикрывал ему спину. Все было правильно, закономерно и логично.

Лев Иванович отвернулся от окна и подошел к Виолетте.

– А вы, если хотите, можете идти, – сказал он ей. – Лично к вам у меня вопросов нет.

– Я никуда не пойду! – неожиданно для Гурова решительно ответила девушка. – Я хочу знать…

– Как вам угодно, – прервал девушку Гуров. – Это ваше право. – Он отошел от Виолетты, вновь уселся в кресло и спросил одновременно у Воронова, его жены и сына: – Скажите, для чего все-таки Пантелеев к вам приходил целых четыре раза?

– Он требовал от нас денег, – ответила Екатерина Борисовна.

– И за что же?

Ответить, судя по всему, собирался Воронов-старший, но Гуров предостерегающе поднял руку:

– Екатерина Борисовна, я хочу, чтобы ответили вы.

– Какая разница, кто будет отвечать, она или я! – взорвался Воронов.

– Если разницы нет, отчего вы так беспокоитесь? – пожал плечами Гуров. – Итак, Екатерина Борисовна, я вас слушаю.

– Он говорил всякую чушь… ну, будто наш сын, – она взглянула на Евгения, – это его сын… мой и его. И угрожал нам разоблачением, если мы ему не заплатим. Сказал, что обратится на телевидение или в газеты, а там любят такие истории…

– Он сказал правду? – в упор взглянул на женщину Гуров и боковым зрением увидел, как подалась вперед Виолетта. Реакция остальных собеседников Гурова не интересовала, так как была известна ему заранее.

– Нет, неправду! – вклинился в разговор Воронов. – Чушь! Гнусность! Евгений – наш сын! Мой и ее, – кивнул в сторону жены.

– Тогда для чего же вы приехали в Антонову Балку во вторник? – поинтересовался Гуров.

– При чем тут вторник? – раздраженно пожал плечами Воронов. – Когда захотели, тогда и приехали. Наша дача, не чужая.