Смерть под занавес

– И в тот вечер тоже?

Кате показалось, что актриса заколебалась, но это были лишь какие-то секунды.

– Да.

– Лилия Георгиевна, вы не москвичка?

И опять возникло непонятное напряжение, Катя чувствовала его просто физически.

– Нет. Я из Харькова.

– Спасибо. – Катя захлопнула блокнот, ручка вылетела из него и приземлилась на трюмо Лилии Георгиевны. Катя протянула руку, чтобы взять ее, и залюбовалась маленькой шкатулкой: нежно-алая роза с зелеными листочками.

– Какая красота! – невольно вырвалось у Кати.

– Да, – услышала она спокойный голос, – мне ее когда-то подарили.

В холле никого не было. Катя забралась в кресло поближе к окну, и тут в глубине зарослей вдруг обнаружила часы. Эти часы как две капли воды напоминали те, что были в доме Эллы Александровны: сельская идиллия и пастушка с жестким взглядом. Катя вспомнила Генриетту Алексеевну, хозяйку антикварного магазина, она что-то говорила об этих часах, но что – Катя уже не помнила, хотя, ах, да, что эти часы напоминают Гурдиной о детстве. НО О КАКОМ ДЕТСТВЕ? Значит, не было никакого казенного детдомовского детства… Зачем же ей было обманывать?!

Катя как ошпаренная выскочила из холла, едва не опрокинув высокие кадки, и со всех ног помчалась ловить такси, ей надо было еще раз попасть в этот магазин и хорошенько расспросить его хозяйку.

– Я не очень понимаю, чего вы хотите? – Генриетта Алексеевна сидела в малюсенькой подсобной комнатушке и точила карандаш, когда Катя буквально ворвалась к ней.

– …Эти часы пользуются повышенным спросом и поступают к нам небольшими партиями примерно раз в два-три месяца.

– Откуда? – чуть не кричала Катя.

Генриетта Алексеевна высоко подняла брови:

– Я уже вам в который раз говорю – из Франции, там когда-то их делали в большом количестве.

– Да? – глупо переспросила Катя. Она понимала, что сейчас ставит под сомнение наличие у себя каких-либо умственных способностей вообще. "Ну и работа, строишь из себя идиотку, лишь бы разговорить людей, а толку-то", вздохнула она. – Значит, они из Франции? – при этих словах Катя чуть отступила назад, опасаясь, что выведенная из себя Генриетта Алексеевна запустит в нее каким-нибудь тяжелым предметом, находящимся под рукой. Тем более что самым ближайшим к ней орудием возможной экзекуции было массивное пресс-папье. "Таким, точно, насмерть, – лихорадочно вертелось в голове у Кати, – упадешь и не поднимешься".

– У меня, возможно, плохо с русским языком. – Генриетта Алексеевна оставалась по-прежнему невозмутимой. – Позовите переводчика, я буду с вами разговаривать через него, а сейчас, будьте добры, покиньте служебное помещение.

Конечно, выхоленная владелица антикварной лавочки не могла даже подозревать, что Франция путала Кате все карты. Если бы она знала это, то, возможно, была бы к ней более снисходительна.

– Я ухожу. – Катя бочком развернулась к двери. – Скажите, – она почувствовала внезапное вдохновение, – а кто еще в последнее время покупал у вас такие часы? – В ответ Катя ожидала услышать любимую фразу всех конторских работников: "Справок не даем". Но, видно, так велико и по-человечески понятно было страстное желание Генриетты Алексеевны избавиться от улыбающейся идиотки и поскорее заняться своими делами, что та молча выдвинула ящик стола и так же молча протянула Кате бумагу.

– Мне вернуть ее вам? – робко спросила Катя.

В ответ раздалось лаконичное:

– Копия, оставьте себе.

Пятясь и все так же улыбаясь непонятно чему, Катя выплыла из комнаты и распрямилась только тогда, когда уперлась лбом в старинное зеркало, потемневшее по краям. При этом она увидела, как один из продавцов переглянулся с другим и, выразительно кивнув на нее, постучал пальцем по лбу.

Список представлял собой краткий отчет антикварного магазина "Старинный менуэт" о проданном за последний месяц.

Интересующие Катю часы нашлись в самом конце списка. За этот месяц было продано два экземпляра. Один – банку "СибнефтьУренгойкредит", а другой не кому-нибудь, а питейно-увеселительному заведению "Одесса-мама".

* * *

Задев головой акацию, Катя вошла в зал и направилась прямо к стойке "Дюк Ришелье". Посетителей в зале не было, барменша увлеченно отгадывала кроссворд из журнала "Отдохни". Призом за разгаданный кроссворд была путевка на двоих в Италию, поэтому женщина сосредоточенно мусолила во рту огрызок карандаша и морщила лоб, ничего не замечая вокруг.

– А? – Она уставилась на Катю, как на дружелюбного гуманоида, приветливо и вместе с тем настороженно. – Что хотите? Вот меню. – И барменша снова погрузилась в свое занятие.

– Простите, мне нужен директор.

– Гурий Захарович прямо по коридору, – она кивнула куда-то за собственную спину, – налево, пройдете поварское помещение и несколько метров вперед. На двери табличка: "Директор".

С трудом отыскав дорогу в клубах мутно-белого пара, окутавшего кухню, где что-то шипело, подпрыгивало и булькало, Катя, размягченная от жары, медленно прошествовала по узкому коридорчику и увидела дверь, где было от руки выведено: "Прошу пожаловать". Такое Катя видела впервые, обычно писалось: "Посторонним вход воспрещен" или "Без стука не входить".