Смерть приходит в розовом

«Джунгли», — констатировал я, выискивая, где бы половчее перемахнуть через высокий забор, и тут неожиданно, как раз со стороны леса, обнаружил лаз. Довольно-таки глубокая канава уходила под бетонную плиту. Сразу она не бросалась в глаза, так как заросла мелким кустарником, но, видимо, сама госпожа Фортуна, все еще благоволившая ко мне, привела к ней. Пролезть я мог свободно, лишь бы не столкнуться на той стороне нос к носу с какой-нибудь ретиво несущей службу собакой.

Перед последним броском попытался привести свои мысли в порядок. Представлял, что буду предпринимать, заклинал быть спокойным, но так и не достиг состояния полной уравновешенности. Отчаянно махнул рукой: будь что будет, — полез через обнаруженную лазейку.

4

Оказался я в зарослях кустарника. Стараясь производить меньше шума, выбрался из него и, лавируя среди плотно растущих деревьев, направился в ту сторону, где, по моему предположению, должен стоять особняк. Вечерело. По крайней мере, солнце, идущее к закату, уже не проливалось сквозь плотную завесу из листьев, и между стволов обозначился легкий сумрак.

Сначала мой обостренный слух уловил что-то вроде легкого хлопка за ближайшими рядами ровно подстриженного декоративного кустарника и следом раздался истошный женский вопль. Я в нерешительности остановился: то ли бежать на зов о помощи, иначе этот крик не воспринимал, то ли затаиться. И тут увидел, как в каких-то нескольких десятках метров от меня промелькнул и скрылся в чаще человек. Успел заметить, что это была женщина, причем в розовом одеянии.

Крик ужаса повторился, и я, уже не раздумывая, бросился на зов.

Картина предстала неожиданная и страшная. В беседке на широкой скамейке сидела дама с перекошенным от страха и забрызганным кровью лицом. Она прижимала к своей груди колени, отчего ее платье розового цвета высоко задралось, открывая взору такого же колера белье. Столь неестественная поза женщины объяснялась одним: внизу, возле ее ног, лежал неподвижно на спине мужчина с кровавым месивом вместо лица. На прежде белой рубашке — обилие темных пятен.

Особа же, находившаяся, скорее всего, в шоковом состоянии, была не кто иная, как моя супруга. В правой руке она сжимала пистолет с глушителем, по очертанию и вороненому отливу несомненно «ТТ». Эти два открытия заставили меня подойти поближе.

— Ви-ви-ви, — пискляво верещала она и тряслась.

На истошные вопли прибежал не только я, но и, видимо, те, кто находился в особняке: три женщины и один мужчина. Среди них два знакомых лица: Тамара и Катя. Несмотря на трагизм ситуации, я все же заметил, что обе одеты в такие же платья, как и моя супруга.

В этот момент Татьяна издала новый истошный вопль, дуло пистолета взметнулось вверх и угрожающе уставилось в мою сторону. Едва ли это было сделано осознанно, просто она находилась в другом психическом измерении. Я пригнулся, рванул вбок и, совершив зигзагообразный маневр, схватил ее за руку. Мне стоило больших усилий разжать пальцы Татьяны и отобрать у нее оружие. Судя по расширенным зрачкам и неадекватному поведению, она пребывала в глубокой прострации.

— Валерий Васильевич! — со всхлипом вскрикнула приблизившаяся Тамара и закрыла лицо ладонями.

Ну вот и выяснилось, кто лежал возле ног моей жены.

— Милицию надо вызвать, — хладнокровно посоветовала Катя-секретарша. На ее лице ни боли, ни сострадания, а что-то похожее на отвращение при виде безжизненного тела своего шефа.

— Сейчас сделаем, — отреагировал на ее слова мужчина, вынимая из бокового кармана пиджака сотовый телефон. Он и третья, незнакомая мне женщина выглядели в своих строгих одеяниях как-то буднично, и я, оправившийся от первого потрясения и начавший анализировать ситуацию, сделал вывод: они, скорее всего, прибыли на дачу без приглашения, по каким-то своим делам.

И тут я заметил: все стали с опаской смотреть в мою сторону. Едва ли причиной тому оружие, которое я вырвал из рук Татьяны. Их настороженные взгляды следовало воспринимать иначе. Для одних, знавших меня, я — муж-ревнивец, каким-то образом только что совершивший самосуд; для видевших меня впервые я — возможный убийца, ловко проделавший фокус с пистолетом. Но всех, видимо, успокаивало то, что я не проявлял по отношению к ним никакой агрессивности. Тамара даже соизволила спросить дрогнувшим заискивающим голосом:

— Что произошло, Сережа?

Ответ очевиден: убийство. Но смысл вопроса явно простирался глубже, ей требовалась полная картина происшедшего, у меня же не было ни фактов, ни предположений, чтобы начать рисовать ее.

— Все могут засвидетельствовать, что у нее не было при себе оружия, — и мужчина показал на Татьяну, по-прежнему находившуюся в полной невменяемости. — Когда они пошли прогуляться, она даже дамскую сумочку оставила.

Это был явный кивок в мою сторону, отдававший густым подозрением. Но я не бросился доказывать свое алиби, я тоже встал на защиту супруги.

— Она не могла выстрелить в человека, — я запнулся, ибо трудно было признавать. — Да и повода у нее никакого не имелось для совершения убийства.