Смерть пришельцам. Южный фронт

Степка перевел взгляд на лежащий у корней ивы автомат Томпсона, в этот момент косматый порывисто шагнул вперед и ударил со всей дури ногой. Выбитый «ППШ» пролетел, вращаясь, под ветвями и упал в воду. Степана отбросило к дереву; оттолкнувшись от ствола, он кинулся к автомату Томпсона, но когда пальцы почти легли на рукоять, сокрушительный удар по затылку на несколько секунд погасил его сознание.

Разлепив веки, Степан увидел над собой дула нескольких «калашей». В глазах двоилось, и трудно было сказать, сколько именно бандитов пялится ему в лицо.

Косматый с глухим ворчанием схватил его за грудки и приподнял над землей. Степан сунул руку к поясу, выхватил нож и даже успел раскрыть лезвие до того, как кто-то сзади перехватил запястье и, скрутив кисть, заставил разжать пальцы.

– Ты Федьку нашего убил! – Косматый замахнулся. Кулак, по весу похожий на кувалду, врезался Степану чуть ниже скулы. Кровь моментально наполнила рот, и боковые зубы зашатались. В обожженную слюной пришлого челюсть точно шиферный гвоздь забили. – Знаешь, кто я такой? Слыхал обо мне?

Степан сплюнул кровь и улыбнулся, показав бандитам испачканные зубы.

– А ты – убил деда, – проговорил он, глядя косматому в темные, как ночь, глаза. – В аду тебе гореть, сука, как бы тебя ни величали прихвостни.

– Я – Седой Цыган! – крикнул косматый, обдав запахом несвежего дыхания. – К костру его! – проревел он остальным. – Поджарим пятки! Авось запоет что-нибудь занимательное!

Степка кивнул и попытался замаскировать свою боль, безграничную тоску и вполне понятный страх глумливой улыбкой. Запоет-запоет он, начнет прямо с костянки. И на этом мучения его, вероятно, закончатся. Не станут мародеры возиться с пленником, от которого можно подцепить смертельный недуг, пустят пулю в затылок – и все разговоры. Но лучше уж так, чем под собственные крики да вонь обгорающего мяса.

Кто-то на полном скаку съехал со склона на берег, вклинился в чащу, распугав сбившихся на середине ручья каменских лошадей.

– Седой! – прокричали встревоженно. – Казаки скачут! Уходим-уходим!

Степан повел плечами, пытаясь освободиться. Косматый, не разжимая на его груди хватку, заковыристо ругнулся.

– … еще не хватало! – договорил он, а затем коротко ткнул кулаком Степке под дых. – Связать! – распорядился, выхватив взглядом пару подельников. – И на коня! С собой возьмем!

– Сделаем, Седой! – угодливо отозвались окружившие Степку бандиты.

– Костянка, – просипел Степан, хватая ртом воздух. – Костянка… – успел повторить он, прежде чем жесткая веревочная петля, словно удила, захлестнула ему рот. Напуганные приближением казаков, бандиты пропустили мимо ушей то, что тщился сообщить им пленник. Пока один подельник Седого Цыгана держал Степана за плечи, второй торопливо обматывал вокруг его рук бечевку.

– По коням! – завопили у Степки над ухом.

– По коням! – заметалось эхом между склонами яра.

Неподалеку по-прежнему заливались надсадным лаем оставшиеся в живых дворняги. В отдалении нарастал рокот – вроде того, что обычно можно услышать перед грозой.

Седой Цыган свистом подозвал своего мускулистого каурого коня и легко запрыгнул в седло. Бандиты подтащили Степана к Валету; жеребец старосты Ивана стоял уже взнузданный и с подозрением глядел влажными глазами на суетящихся незнакомцев. Степана одним махом забросили поперек его спины, словно тюк, примотали крест-накрест веревкой. Валету все это не нравилось, он недовольно ржал и пытался гарцевать. Тогда косматый несколько раз приложил жеребца по загривку плетью и по-хозяйски сграбастал его поводья.

– Сейчас поскачем, парень, – бросил бандит, обращаясь то ли к украденному жеребцу, то ли к пленнику. Степан на всякий случай сердито промычал.

– Лошадей не оставляйте! – прокричал Седой остальным. – И понеслись поскорее, братцы, понеслись!

Бандиты направили своих скакунов вверх по склону. Впереди был Седой Цыган, Валета с привязанным к спине пленником он вел бок о бок со своим жеребцом. Остальные бандиты гнали уменьшившийся за ночь каменский табун. Колхозный сад и чадящие общинные постройки остались за яром.

Как только они одолели подъем, за их спинами загремели выстрелы. Степан кое-как повернул голову и увидел на дальней стороне яра несколько десятков всадников на мчащихся во весь опор лошадях.

Старый Режим прислал бойцов, чтобы выяснить судьбу Каменской общины. Во время налета пришлых ни одна зараза не пришла на помощь, а теперь все так и прут на земли, оставшиеся без защитников, словно медом тут намазано…

Впрочем, что могли бы казаки противопоставить «блюдцам»? Свои внушающие трепет всей степи шашки? Свои ружья и автоматы? Скорее всего бойцы Старого Режима разделили бы судьбу каменской общины, какова бы та ни была.

А вот бандитам пара боевых десятков точно могла намять бока. Седой Цыган и его приспешники, кажется, это понимали, потому и гнали в степь, не жалея лошадей.