Смерть призрака

— Моя дорогая леди! — воскликнул он своим зычным голосом, звучавшим лишь чуточку тише, чем орган в его соборе. — Моя дорогая леди, какой триумф! Какой триумф!

Мистер Кэмпион обвел помещение глазами. Было ясно, что он вряд ли в ближайшее время сможет протолкнуться к Бэлл. Он заметил донну Беатрис, являвшую на этот раз впечатляющее зрелище в зелено-золотистых тонах. Она, по-видимому, пыталась вовлечь в беседу на психологические темы весьма смущенного старого джентльмена, в котором Кэмпион узнал ученого с мировым именем. На заднем плане всей этой мизансцены он высмотрел меланхоличного мистера Поттера, почти незаметного и безнадежно одинокого. Глаза Поттера то и дело с отчаянием обращать к жалкой экспозиции гравюр, развешенных на занавесках.

Он услышал учащенное дыхание Линды и проследил за ее взглядом. Она смотрела на Томми Дакра, высящегося над столом, на котором были разложены ювелирные изделия дам, пользующихся покровительством донны Беатрис гильдии «Рукодельниц по драгоценным металлам». Том стоял спиной к столу, вернее, полусидел на его краешке, одет он был небрежно, но с явным учетом того, каким глазах публики должен быть костюм художника.

Возле него находилась девушка до того необычная, даже поразительная, что Кэмпион тотчас же распознал ней причину бурной обиды, бушевавшей в груди другой девушки, той, что была рядом с ним самим.

Роза-Роза выглядела абсолютно непохожей на итальянку. У нее была удивительно угловатая фигура, и ее хорошо развитые мышцы отчетливо обрисовывались под тонким серым платьем. Вьющиеся пшеничные волосы девушки, разделенные пробором посередине, обрамляли ее лицо, которое было прекрасно, но казалось совершенно фантастичным. У нее были темные мрачные глаза и полукруглые брови флорентийских мадонн, но нос был длинноват и слишком остер, а губы тонки и изящно изогнуты. Как все прирожденные натурщицы, она почти не двигалась и лишь изредка меняла одну позу на другую, истово и подолгу оставаясь в каждой из них.

В тот момент она прислушивалась к словам Дакра, который о чем-то болтал с ней по-итальянски, откинув голову, засунув руки в карманы и держа под мышкой мятую черную шляпу.

Она наклонилась вперед, слегка выставив подбородок, опершись на одну ногу и свесив руки по бокам. Это было как бы застывшее движение, одновременно и совершенное, крайне неожиданное, непривычное. Она выглядит, подумалось Кэмпиону, не как человеческое существо, а, скорее, как произведение декоративного искусства.

Линда направилась через всю мастерскую в их сторону, Кэмпион последовал за ней. Улыбка Дакра при виде нее угасла, но он вовсе не смутился, и Кэмпион вновь удивился странностям артистической натуры (себя он считал человеком вполне заурядным).

Его представили Розе-Розе, и, поговорив с ней, он отчетливо понял причину гнева Линды. У Розы-Розы было еще одно качество, требующееся от совершенной модели: она была невероятно, непроходимо глупа. Ее никогда не учили думать, иначе какие-либо причуды воображения неизбежно разрушили бы впечатление, которое она производила. Было очевидно, что в течение большей части жизни ее разум оставался белой страницей.

— Я привела мистера Кэмпиона, чтобы он восхитился этими экспонатами, — сказала Линда.

Дакр лениво повернулся, не вставая с края стола, и окинул его поверхность взглядом.

— Я присматриваю за ними по просьбе донны Беатрис, — произнес он. — Ей захотелось прогуляться по залу и поболтать с друзьями. Не знаю, быть может, она боится, что сюда затесались клептоманы, падкие на хлам или вещицы этого сорта? Страшноватые изделища, не правда ли?

Они принялись рассматривать произведения искусниц из промышленной гильдии «Рукодельниц по металлу», и это созерцание породило тягостное ощущение бесполезности и безвкусицы выставленных предметов.

— Совершенный дизайн, порожденный обочиной менталитета девяностых годов прошлого столетия, довольно уродлив, вы не находите? — спросил Дакр, указывая на пару салфеточных колец из серебра с эмалью.

Роза-Роза протянула руку к сережкам из ляпис-лазури.

— Привлекательные, — сказала она.

— Не трогай! — рявкнул Дакр, отстраняя ее, как если бы она была непослушным ребенком.

Она воззрилась на него ничего не выражающим взглядом и приняла позу, изображающую полную покорность.

Мистер Кэмпион почувствовал, что Линда собирается выпустить очередную стрелу. Ситуация была крайне неприятная.

— А что вы думаете о «предмете противостояния»? — спросила девушка.

Она показала на пару ножниц с тонкими голубыми лезвиями длиной около девяти дюймов и рукоятками, украшенными толстыми пластинами коралла и сердолика, что делало их применимость по назначению весьма сомнительной.

— Игрушки, — проговорил кто-то за их спиной. — Довольно глупые игрушки.

Это был Макс, внезапно возникший за спиной Кэмпиона.

— Вы, друг мой, должны присматривать за картиной. Я думаю, она уплывет из страны. Боюсь что-нибудь добавить к этому — вы понимаете? Но — для ваших ушей — предложенная сумма была фантастической.