Смерть Рыцаря

— К сожалению, это чувство приходит ко всем сюда обратившимся. Магия мертвых… она пробуждает внутри человека смерть. Душа тянется к ней, наряду с разумом.

Гарет почти улыбнулся от облегчения. И всё же это не давало ему покоя.

— Я всё ещё чувствую её внутри. Так будет всегда?

— Побочный эффект. Может длиться неделю, а может и годы. Такова цена.

Гарет опустил голову. Посмотрел на свои ладони, затем на ногу, которая еще вчера была вся черная. Стоило оно того?

Хельмут подошел поближе.

— Слушайте, мы вылечили вашу ногу, всего лишь ногу. Такое лечении не требует больших затрат магии мертвых. Да, возможно наступит момент, когда вы захотите покончить с жизнью, дотронутся до той магии, что внутри вас оставила след. Но это пройдет. Вам нужно быть начеку первое время. Я уверен, с вами всё будет в порядке.

— Откуда вы знаете? — Гарет сжал кулак, его жилы на шее проявлялись, — вам становится плевать на людей, как только они выходят отсюда. Я видел, что случалось с…с такими как я, с вылеченными.

— Тогда зачем вы обратились?

— Я был напуган! — Гарет соскочил со стола, — не стоило вас слушать, не стоило слушать себя. Я идиот! Какой же я неудачник, вся моя жизнь ни к чему не привела.

— Гарет! — крикнул волшебник, отрезвляя его.

— Что?

— Отрицательные мысли в вашей голове — за ними и надо следить!

#

Хельмут — самый молодой волшебник, которому подвластна магия мертвых. На его голове ни одного седого волоса, а на лице растет лишь небольшой пучок над губами. Под глазами еще нет морщин, нос маленький, почти женский, острые скулы. Лицо бледное, но глаза яркие, голубые.

Хельмуту было шестнадцать, когда он сестрой покинул родную деревню. В семнадцать его заметил в порту один из чародеев — седой, угрюмый, но с добрым сердцем.

Хельмут прознал про его доброту почти моментально: когда тот кормил портовую собаку, остатками хлеба из кармана.

— Я видел эту собаку, вчера, — обратился седой к Хельмуту, который подглядывал за ним из-за угла деревянной постройки, — и видел мертвой. Неподалеку отсюда. Её погрызли крысы.

Хельмут вышел из своего укрытия. Его нестриженые волосы трепал морской бриз.

— Я не мог пройти мимо.

Седой бросил кусок хлеба на землю и поднялся на ноги. Он был выше Хельмута на две головы, хоть тот и был из высоких.

— И часто ты так не можешь пройти мимо?

— Нечасто. Я боюсь, как бы меня не заметили. Я знаю, что это за магия. Какой именно я владею. Людям такая не нравится.

— А ты знаешь, что будет, если ты случайно переусердствуешь?

— Да, я могу случайно сделать бессмертной и её, и себя. От переизбытка магии.

— Кроме того, собака может перестать есть, потому что не захочет подниматься на ноги. Будет лежать, почти неподвижно и морить себя голодом.

Хельмут сузил глаза и посмотрел на собаку, полную жизни, поедающую хлеб. Указал на неё.

— Вот же она, живая, здоровая, о чем вы говорите?

— Ты поселил внутри неё чужеродную силу. Силу мертвых. На некоторых она почти не влияет, других меняет до неузнаваемости.

Хельмут сделал шаг назад. Его лицо поразило осознание. Рот слегка приоткрылся, глаза намокли. Он вспомнил свою мать. Как она стояла ночью на кухне. Сгорбленная, с опущенной головой. Она смотрела на столовый нож. Резко дёрнулась, когда заметила сына в темноте.

— Мне кажется она меня за это ненавидела.

— Кто? — поинтересовался волшебник.

— А я всего лишь хотел ей помочь.

Хельмут вспомнил то утро.

— Мама! — крикнул он, подбегая к трясущемуся телу. Её глаза, полные паники, цеплялись за мысль о сыне. Он не должен был видеть её такой, — Что происходит?

Она не могла вымолвить слова. И это было к лучшему. Поддайся рот её воли, дом пронзил бы крик ужаса. Что-то внутри неё разорвалось. Сердце толкало кровь к внутреннему фонтану.

Хельмут закрыл глаза, сжал кулаки, выдохнул, затем вдохнул. Если он не возьмёт себя в руки, матери придёт конец, и он никогда себя не простит.

Его руки опустились ей на живот. Он глубоко вдохнул и прислушался к внутренним силам. По рукам пошел жар…

— Ты спас ей жизнь, — сказал седой чародей.

— Она изменилась. Не была прежней. И я не понимал почему. Это я во всём виноват, — Хельмут рухнул на землю, собака отпрыгнула и залаяла от неожиданности.

Чародей махнул на неё рукой, и та сразу успокоилась, отбежала в сторону.

— Ты не мог знать. Ты сделал то, что должно сыну.

— Она позже, несколько месяцев спустя покончила с собой, из-за меня… — Хельмут не мог сдержать эмоции, его глаза покраснели, руки сжались в кулаки и ногти впились в мягкую кожу, — Я убил свою мать. Как я могу после этого смотреть в глаза сестре?

Чародей сел рядом.

— Меня зовут Альмогорт, я из академии чародеев. Я не могу обещать тебе искупление, но благую цель дать могу. Твой дар можно применить на благо.

Хельмут повернул голову и оказался лицом к лицу с чародеем. Выплеснул со злостью:

— Это проклятье, не дар.

— Нельзя воскрешать мертвых или умирающих. Исключение — солдаты, которые должны продолжить бой.

— Мой отец, он умирает. Я не могу его спасти?