Смерть Рыцаря

— Он самый. Но прошу, называй меня Жанпольд, — кивнул он, — посреди ночи, в этих стенах, у меня нет титула. Лишь прошлое.

Говоря загадками, в тусклом клочке света, страх Марии никуда не собирался уходить.

— Что вы здесь делаете? — спросила она.

Жанпольд обернулся, осмотрел комнату, ничем не примечательную для обычного человека, и вздохнул.

— Не может человек погулять по собственному особняку?

Мария чуть оторвалась от стены:

— Но вы не гуляете по нему. Вы пришли сюда со свечкой, поставили её на стол и сели в углу.

Было тяжело понять, переступает ли она черту, но не могла не спросить. Уж слишком чужеродно выглядело присутствие мэра в этой простой комнатушки с одной кроватью, креслом и столом.

Мэр повернулся к Марии и улыбнулся:

— И вправду, от вас ничего не скроешь, юная леди.

Девочка засмеялась.

— Да что вы, я не леди! — она охнула и закрыла рот, боясь, что могла кого-нибудь разбудить.

— Еще и скромница, — сказал мэр.

У Марии загорелись глаза от радости. Давно ей не говорили комплименты.

— У меня дочь очень похожа на вас. Я часто встречал её в коридорах по ночам. И не только я. Горничные жаловались на топот. Не мне, разумеется, но слухи ходили.

Жанпольд поставил свечку обратно на стол и сел в кресло в углу комнаты.

— Я посижу ещё, если вы не против, — обратился он к Марии.

— А где ваша дочь сейчас? — девочка прошла в дверной проём и остановилась.

Сначала Жанпольд пожал плечами, затем посмотрел куда-то в окно:

— Ушла. В ту же неделю, как я нашел ей суженного. Отправилась на поиски приключений, так было написано в записке.

— И вы не пытались её разыскать?

Жанпольд наивно посмотрел на Марию.

— Не пытался? Да я всё королевство перерыл. Как сквозь землю провалилась. Я до сих пор ищу. Почти десять лет прошло, как я дочь не видел. Безумие какое-то.

Деревянные окна заскрипели, пытаясь сдержать ветер и дождь. Огонёк свечки бросало в разные стороны, гоняя клочок света по всей комнате. Мария почувствовала, как по ногам пробежал озноб.

— Мой отец ушел несколько лет назад, — ей было тяжело об этом говорить, но мэр раскрылся перед ней. Она считала своим долгом ответить тем же. — Я до сих пор не знаю почему.

— Это самое страшное, не так ли? — Жанпольд смотрел на Марию, — к черту суженного. Она могла закатить один скандал, и я бы пошёл на уступки. Она это знала. Но уходить?

— Мой отец, я думаю, он ушел из-за мамы. Он её не любил, причем давно. И как оказалось, любви ко мне ему было видимо недостаточно, чтобы остаться.

Воспоминания нахлынули на неё. Последний день с отцом, как они играли во дворе. Он улыбался, но в его глазах проскакивала тень. Он был…словно крепкий чай с сахаром. Пригубишь его и на языке почувствуешь сладость. Проглотишь — останешься с горьким послевкусием.

— Что бы ты ему сказала, встреть сейчас? — Жанпольд выбил девочку из раздумий.

Она мотнула головой, сбрасывая воспоминания, затем улыбнулась, думая о новой встрече.

— Он мой отец. Конечно, я бы его простила.

Мэр вздохнул. Казалось, он просел в кресле еще на несколько сантиметров.

— Ты слишком мудра для своих лет. Тебе кто-нибудь об этом говорил?

— Да. Этот человек сейчас дрыхнет неподалеку. Никак не признается, что я шаркаю.

Мэр не ответил. Мария ожидала хоть малейшего движение уголков его губ вверх, но напрасно.

— А вы бы простили свою дочь, вернись она сегодня?

Было время, когда Жанпольд задавал себе этот вопрос довольно часто. Обычно перед сном или смотря в своё отражение по утрам. Каждый раз, когда видел на улице мимо проходящую молодую девушку с тёмно-рыжими волосами. Такую, что шла почти вприпрыжку, размахивая красивыми локонами в разные стороны на зависть засмотревшимся женихам.

— Я давно её простил. Да, пускай она решила бросить свой дом. Она молода, авантюрна. Многое творится в таких юных головах. Но шли годы. Пять лет как она пропала, сейчас уже будет десять. И с каждым годом становится сложнее верить, что она где-то там, счастлива, живет каждым днём, опьянённая приключениями.

— Вы думаете, что-то с ней случилось?

— Да, и я боюсь, что она не простит меня за бездействие.

— Я не понимаю, — протянула Мария, — вы только что сказали о том, как всё королевство перерыли, как до сих пор ищите.

— Мария, я ищу везде, — он горько улыбнулся, — кроме одного места.

Мария сложила руки на груди и посмотрела в окно. На дождь, покрытый ночной тьмой.

— Кажется мне, что мир сто лет назад разделился на «до» и «после». И нет пути назад, — Мария посмотрела на мэра, — вы думаете, она в Воларисе?

— Должна быть. Либо там, либо умерла. И я не знаю, что хуже.

— Галахад думает, что это самоубийство — идти в Воларис. Не корите себя.

— Галахад думает, но всё же идёт. Ради девочки, которую он едва знает. А я сижу здесь, в теплом кресле.

— При всём уважении, господин мэр, — серьёзно начала Мария, — Галахад — это рыцарь с огромным опытом. Я видела его в бою. Он сражался с драконом и победил. Ему нет равных.

— Значит, ты в него веришь? Веришь, что вы выберетесь?