Смерть с отсрочкой

Грузовик шел вперед, треща мотором, скользя колесами на мокрых камнях, и Сидней, наполовину уходя в забытье, вспоминал историю, которую в детстве рассказывала ему мать. Жил когда-то в лесу дровосек, срубил он однажды дерево и нашел на нем эльфа. Поймал, сунул в мешок, рассчитывая получить награду от короля. «Я тебя сам награжу! — крикнул эльф. — Дам намного больше, чем король, если только пообещаешь меня отпустить». Дровосек попросил подтверждения, и эльф его направил к пустому пню в темном сердце леса. Велел опустить фонарь в дупло и внимательно посмотреть. Изумленный дровосек увидел в подземной пещере несметную груду золота. Одна беда — не было у него ни веревки, ни лестницы, чтобы добраться до богатства. «Пойди домой, принеси», — посоветовал эльф. «А как я потом найду пень?» — возразил дровосек. Эльф почесал в затылке. «Насыпь в мешок опилок, оставляй горстку на каждой развилке». — «Но если насыпать опилки в мешок, мне придется тебя отпустить». — «Такое условие», — сказал эльф. «А ты золото перепрячешь», — усомнился дровосек. «Даю слово не трогать ни золота, ни опилок», — пообещал эльф, а все знают, что эльфы никогда не лгут.

Сидней очнулся — грузовик притормозил, дернулся назад. Он перевернулся на здоровый бок, попытался сесть. Хриплый вой мотора становился пронзительней, громче, ниже, ему аккомпанировал болезненный скрежет железа по камню. Сидней недоверчиво увидел, как содрогнулась крыша фургона, откуда спиралью посыпались хлопья краски, а потом она выгнулась, лопнула, пробитая нависшей скалой. Мотор в конце концов умолк, трясясь, как мокрая собака. Все стихло. Дверцы открылись в полутьму, освещенную только оранжевым светом сигары Кобба.

— Ну, как ты, малыш?

— Где мы?

— У Али-Бабы. Возьми оружие.

Мимо прохромал Виллафранка.

— Это римская шахта. Я тут где-то лампу оставил, — сказал он.

Сидней вглядывался в лицо Кобба над огоньком сигары.

— Как ваш живот?

Кобб затянулся, небритая верхняя губа блестела от пота.

— Погано, как шлюха из Нью-Джерси.

— Где Кройц?

— Я здесь. Хочешь со мной поговорить?

Сидней покачал головой.

— Лампа только одна, — цыган ее потряс, — и только наполовину залитая.

— Кончай тянуть пса за хвост и показывай клад, — проворчал Кобб, поднося зажигалку к фитилю, отбросившему оранжевый свет на неровные каменные стены. Грузовик уткнулся задом в низкий узкий туннель, на стенах которого еще были видны похожие на ракушки следы от изготовленных вручную инструментов, а хрупкий потолок покрывали глубокие трещины. Вырубленный человеком проход тянулся футов на тридцать, выходя в широкую камеру, засыпанную камнями.

— Дерьмом пахнет, — заметил Кобб.

— Возможно, от нас, — предположил Кройц. — Из канализации.

— Или от них, — возразил Кобб. Два трупа лежали, обнявшись, как любовники, возле трещины в стенке, как будто пытались выбраться наружу. — Твоя работа, Виллафранка?

Цыган перекрестился, когда свет лампы упал на черные пальцы, вцепившиеся скрюченными когтями в запачканный экскрементами пол.

— Господь дарует им вечный покой. Они не заслуживали доверия.

— В отличие от тебя, конечно.

Виллафранка поставил лампу на землю в десяти ярдах от заднего борта грузовика, приподнял край брезента. Даже вблизи лежавшая в тени груда казалась просто очередной кучей камней. Кобб вытянул руку с пистолетом 45-го калибра.

— О'кей, Виллафранка. Больше ты нам не нужен. Твое время вышло. Отойди в сторонку.

Испанец со вздохом опустил брезентовое полотнище, шагнул в сторону, как возмущенный ребенок.

— Снимай брезент, малыш.

Сидней наклонился, поднял угол, замаслившийся и засохший от грязи, почуял запах сухого кедра, костяшки пальцев скользнули по гладко выструганному дереву. Свет упал на штабель узких деревянных ящиков. В этот момент он ждал, что Кройц потребует объяснения происходящего, но немец молчал и почти не дышал. Сидней потянул из кучи один ящик за веревочную ручку, почувствовал при этом пронзительную боль в спине и оглянулся на Кобба.

— Открыть?

Кобб посмотрел на Кройца, сверкнув пистолетом в руке.

— По-моему, вы стараетесь догадаться, зачем я сегодня привез вас сюда, господин Кройц.

Немец взглянул на два трупа, на Кобба, облизал губы и улыбнулся.

— Догадываться не мое дело, майор. Я просто исполняю приказы ради победы рабочей революции.

— Знаешь, что в этих ящиках?

Кройц взглянул ему прямо в глаза:

— Нет, не знаю.

Кобб кивнул Сиднею:

— Вскрывай, малыш.

Сидней взломал штыком деревянную крышку, поднял лампу, осветил содержимое. Ящик был набит монетами, россыпь золота сверкала, светилась, как лава, источая в сумерки лихорадочный жар.

Радость Кобба омрачил приступ боли, он привалился к стене, задохнувшись, словно от порыва ветра. Кройц тоже задохнулся, но не от боли, а Ангел Виллафранка лишь грустно улыбнулся при виде награды, которая никогда не принесет ему счастья.

— Что мы с ним будем делать? — равнодушно спросил Кройц.

— Что? Отвезем Орлову, конечно, вместе с этим кретином! — воскликнул Кобб, оторвав от живота руку, чтобы раскурить потухшую сигару. — Если у вас нет других предложений, господин Кройц.

— Если нас за ним посылали…