Смерть сердца

В тот же четверг, вечером, как и было условлено, Порция села на автобус до Саутстона и отправилась на встречу с Сесилом. Миссис Геккомб полностью доверяла Сесилу, что, конечно, лишало поездку приятного волнения. Порция приехала немного раньше, и ей пришлось дожидаться Сесила возле конторского здания, из которого тот наконец вышел, сморкаясь. По открытым всем ветрам улочкам с частными гостиницами они дошли до «Павильона» на восточном утесе. Это огромное стеклянное здание в несколько этажей было умело пристроено к утесу, и в него нужно было не входить, а спускаться – как в катакомбы. Ряды застекленных балкончиков нависали над самым морем, которое к тому времени, когда окончился концерт, помутнело до лиловатой дымки. Порция не отличалась хорошим слухом, но заметно выросла в глазах Сесила, сумев распознать мелодию из «Мадам Баттерфляй». Сказать по правде, оркестр играл многое из того, что они с Ирэн украдкой слушали за границей, притаившись возле какого-нибудь дорогого отеля. В половине седьмого капельдинеры закрыли портьерами теперь уже совсем исчезнувший вид. Когда концерт окончился, Сесил и Порция перешли от плюшевых кресел к стеклянному столику, за которым они поужинали пикшей с яйцами-пашот и мороженым с бананом и взбитыми сливками. Зал с рядами столиков был на удивление ярко освещен и почти пуст, заполняла его только величественная тишина. Несомненно, когда-нибудь в другой раз тут будет очень весело. Порция рассеянно слушала содержательную беседу, которую вел с ней Сесил; завтра в это время она уже будет знать, приедет Эдди или нет. Они успели на обратный автобус до Сила, отправлявшийся без четверти девять, и у ворот «Вайкики» Сесил на прощание платонически пожал ей руку.

Время, минувшее от пятничного письма Эдди до его приезда, словно бы сократилось до единого мига. Но сколько бы времени ни оставалось, оно все было пронизано тревогой. Напряжение всей недели хоть и сказывалось на нервах, но следовало при этом заданной мелодии, заданному образцу, теперь же, стоило Порции узнать, что он приезжает, как мелодия оборвалась. Тем, кто живет надеждами, порой тяжело бывает признать, что они исполнились. Надежда – самая опасная форма мечты, и когда мечты сбываются, то сбываются они в реальном мире, разница эта ощущается смутно, но зачастую весьма болезненно. Ожидание – вот чем она должна была наслаждаться с самого утра пятницы, но выяснилось, что ожидание больше не приносит ей того же ничем не омраченного удовольствия, как прежде. Всего какой-нибудь год назад она с трудом могла дождаться обещанной ей радости – проживать оставшееся до нее время было сущей пыткой. Теперь же ей вдруг захотелось, чтобы суббота наступала не так быстро – одной рукой она, сама того не сознавая, отмахивалась от нее. Но радости не было, присутствия духа тоже, зато ей очень хотелось надолго где-нибудь уединиться, чтобы снова обрести и то и другое, что уже говорило о том, как мало в ней осталось детского, и эта утрата – или, скорее, перемена в ее характере – поразила Порцию так же сильно, как если бы перемена эта произошла в ее теле.

Проснувшись в субботу утром, она только через минуту осмелилась открыть глаза. Затем она увидела, что занавески белы от субботнего света – неумолимо по морю, по подоконнику разливался этот чересчур важный день. Тут ей пришло в голову, что Эдди мог прислать второе письмо, сообщить, что все-таки не приедет. Но письма не было.

Позже на улице не столько потемнело, сколько помутнело; линию горизонта заволокло дымкой, да и солнце не сказать чтобы светило. Ближе к делу прекратились всякие разговоры о том, что Эдди приедет утренним поездом, он приедет тем же поездом, что и Порция. Миссис Геккомб хотела вызвать такси, чтобы его встретить, но Порция понимала, что Эдди это выбьет из колеи, а кроме того, за такси ей платить не хотелось, поэтому было решено, что багаж Эдди доставит носильщик. Порция взобралась на холм, чтобы встретить Эдди на станции. Сначала она услышала свисток паровоза где-то в лесу, затем свисток раздался снова, и поезд медленно выполз из-за поворота. Когда Эдди спрыгнул на перрон, они подошли к парапету и поглядели на открывавшийся перед ними вид. А потом стали вместе спускаться с холма. Когда приехала Порция, день был совсем другим, теперь же целая неделя весны заметно подсластила воздух.

Эдди удивился виду с парапета: он и не подозревал, что Сил так далеко от моря.

– Да, до него еще далеко, – радостно сказала она.

– Но я думал, тут раньше был порт.

– Был, но море потом отхлынуло.

– Правда, дружок? Подумать только!

Ухватив Порцию за руку, Эдди дважды – старательно и весело – взмахнул ею, пока они, с божественной скоростью бегущих под уклон людей, спускались с холма. Вдруг он отпустил ее руку и принялся ощупывать карманы.

– Черт, – сказал он, – я забыл отправить письмо.

– Ой. Важное письмо?

– Важно, чтобы его получили сегодня вечером. Это люди, которым я телеграфировал, что не приеду.

– Спасибо, большое тебе спасибо, Эдди, что ты приехал!

Эдди улыбнулся – ослепительно, но натянуто и с заметной тревогой.