Смерть титана. В.И. Ленин

Конечно, Саша был удивительный человек. От него исходил какой-то нравственный магнетизм, притягивавший людей. Сестра Аня, когда мы как-то вспоминали наши детские годы, рассказала, что, если меня спрашивали, как я поступлю — касалось ли это времяпровождения или выбора блюда за обедом, — я неизменно отвечал: «Как Саша». Я хотел быть во всем похожим на него. Но мы были все же очень разные, и в дальнейшем эта разность приводила ко всяким шероховатостям в отношениях. Саша был больше дружен с Аней, и они постоянно о чем-то шептались. Саша внутренне и даже внешне скорее походил на мать, а вот я больше похожу на отца. Я бы даже сказал, что в юности Саша был отчетливо глубже и содержательнее меня, но его смерть заставила меня внимательно посмотреть и вокруг, и вглубь себя. Ему ведь был только 21 год, когда закончилась его жизнь. И в этом возрасте он уже вошел в историю. Как бы потом, размышлял я в те годы, ни повернулась официальная, писаная история России, но человека, во имя высокой цели бескорыстно (зная, что наверняка погибнет) занесшего руку на царя, уже не забудут. Не получится забыть. Этим царем был Александр III — отец последнего российского императора Николая II.

Внешняя канва этого дела хорошо известна всей читающей публике. Реформа Александра II, царя-Освободителя, не принесла баланса и успокоения в обществе. Помещики владели наибольшим количеством земли, и крестьяне, ранее работавшие на барщине, мало чем отличались от тех же крестьян, которых сегодня помещики нанимали в батраки. Не надо думать, что лозунги, прокламации, листовки — это изобретение нового времени, а раньше общество жило в гармонии, нарушаемой раз в столетие крестьянскими бунтами. И в Симбирске, в так называемом захолустье, в дни моей юности можно было встретить листовку на телеграфном столбе, в которой было написано: «Смерть царю». Россия с ее крестьянской общиной была страной, неизменно тяготевшей к идее равенства. В стране всегда были люди, желавшие изменить ненавистный и несправедливый социальный строй и улучшить положение простых людей. Это лежит в природе человечества. Вот отшумели на Сенатской площади декабристы, вышедшие из среды просвещенного дворянства. Отгремел Герцен, определив картину общественного бытия. Уже давно был написан провидческий роман Чернышевского с заголовком, определившим работу общественных сил на многие десятилетия, — «Что делать?».

Этот вопрос для страны был настолько актуален, что в 1902 году я позволил себе повторить его в заглавии собственной книги, связанной с задачами и организацией партии. Еще один памятный венок бесстрашному правдолюбцу! Время бежало быстро. Сосланный за «расшатывание устоев» писатель вернулся из ссылки. Надежда, что правительство, почувствовав изменение сил на общественной арене, само произведет соответствующие реформы, — эта иллюзия давно растаяла, но сам вопрос не был снят. Об этом свидетельствует не только пролетарский Горький, но и мещански-интеллигентский Чехов в «Вишневом саде». Здесь же и характеристика современной ему интеллигенции, с которой я, кстати, совершенно согласен: «У нас, в России, работают пока очень немногие. Громадное большинство той интеллигенции, какую я знаю, ничего не ищет, ничего не делает и к труду пока неспособно. Называют себя интеллигенцией, а прислуге говорят «ты», с мужиками обращаются как с животными, учатся плохо, серьезно ничего не читают, ровно ничего не делают, о науках только говорят, в искусстве понимают мало. Все серьезны, у всех строгие лица, все говорят только о важном, философствуют, а между тем у всех на глазах рабочие едят отвратительно, спят без подушек, по тридцати, по сорока в одной комнате. Везде клопы, смрад, сырость, нечистота…» Но только следует понять — эти мысли возникали далеко не у всех. Обыватель жил, как премудрый пескарь, своей тихой жизнью, и ему не было дела до страданий и жесточайших жизненных условий других. Его самовар кипел, сахар продавался в лавочке, а малина для варенья была из собственного сада.

Группа, организовавшая покушение на Александра III, была очень неоднородна. Главная идея, овладевшая умами этих молодых людей: методом непрекращающегося террора заставить правительство изменить фундаментальные законы общества. Саша полагал: террор должен не столько быть обращен к главным фигурам режима, сколько быть систематическим. Эта небольшая группа революционеров взяла себе старое название уже разгромленной «Народной воли», знаменитой революционной группы, подготовившей и осуществившей убийство Александра II.