Смерть травы. Долгая зима. У края бездны

Утро превратилось в сплошной кошмар. Метью пошел умыться и, оказавшись рядом с ручьем, вообразил, что снова видит у воды коленопреклоненную Эйприл. Воздух был тяжелым, с трудом дышалось, а тут еще кукушка — ее крик прозвучал как горькая насмешка. Он вымылся, плохо соображая, что делает, и не стал выжимать одежду, решив охладить с ее помощью горящего Билли.

К середине дня лихорадка вспыхнула с новой силой. Тело мальчика выгибалось у Метью в руках; пульс колотился как бешеный. Билли судорожно разевал рот и шарил распухшим, обложенным языком по потрескавшимся губам; одновременно он обливался потом. Метью умудрился влить в него еще немного воды с аспирином. Больше ему ничего не оставалось — разве что то и дело вытирать Билли лицо. У него не было сомнений, что мальчик умирает. Он вспомнил то утро, когда впервые услышал его голос, зовущий из–под развалин, и почувствовал бессильный гнев. Бедняжка погибает — значит все прожитое вместе, все лишения оказались бессмысленными.

Мальчик сам увязался, уверял себя Метью, а уж он присматривал за ним так ответственно, как только мог. Лучше бы Билли предпочел остаться с Миллером или потом — с Лоренсом и Эйприл; он же, Метью, был бессилен на него повлиять.

Впрочем, кое–что он все же мог сделать, но не сделал: он мог бы отказаться от собственных фантазий. Метью уставился на лицо Билли, превратившееся в череп, обтянутый кожей. Самое страшное обвинение, которое ему будет брошено, состоит именно в том, что он даже не предпринял такой попытки. Да, он заботился о мальчике. Но речь не шла о любви.

Он взял Билли за руку. Пульс в запястье все еще колотился, но уже неровно. Все напрасно! И в этом никто не виноват, кроме его самого… Метью лег рядом с Билли и крепко обнял его.

Он метался по Гайд–парку холодным, вселяющим отчаяние днем, бессмысленно разыскивая что–то. Нет, не что–то, а кого–то — человека, который ему небезразличен, которого он любил, но предал. Трава высохла за долгое засушливое лето, осенний ветер пригибал ветви деревьев к земле и швырял в лицо обертки бумаги. Хуже всего было то, что он не знал, где искать; куда бы он ни бросился, он тут же спохватывался, что оставил позади необозримые пространства; может, именно там затерялась столь необходимая ему сейчас фигурка? Внезапно Метью сообразил, куда бежать: к Серпантину, чья серая гладь уже виднелась в отдалении. Он устремился туда сломя голову. Однако, как он ни торопился, озеро не приближалось. Тревога и полная разбитость не помешали осознать смехотворность происходящего — точь–в–точь «Алиса в Стране чудес»! Появившаяся рядом Эйприл молвила: «Ты ошибся направлением. Я презираю тебя за это, Метью». Он вцепился в ее руку. «Вы можете помочь мне найти ее. Можете, если захотите!» — «Все дело в том, — отвечала она, — чтобы посмотреть в лицо действительности. Глядите!» Они оказались у самого озера. В отдалении, под самым мостом, виднелась лодка с одним–единственным гребцом. Лодка уплывала все дальше, и с этим ничего нельзя было поделать. Метью закричал, борясь с ветром: «Джейн! Я здесь! Возвращайся! Не покидай меня, Джейн!» Однако лодка с Билли заплыла под арку моста и скрылась из виду. Он повернулся к Эйприл, стремясь излить свое страдание, — но рядом никого не было.

Очнувшись, Метью увидел рядом с собой неподвижное тело Билли и решил, что все кончено. Он прикоснулся к лицу мальчика, ожидая, что оно успело похолодеть, однако, к его удивлению, лицо оказалось живым и теплым; это было обыкновенное, уже не горячечное тепло. Жар прошел, Билли мирно спал. Метью захлестнула волна благодарной радости, сперва ласковая, а потом такая мощная, что закружилась голова. Он положил руку на детский лоб, но легонько, чтобы не разбудить. Жар совсем прошел.

Был предзакатный час, между деревьев висели золотые пылинки, высвеченные прямыми солнечными лучами. Метью собрал хворосту и развел огонь. Неожиданно он увидел, что Билли проснулся и наблюдает за ним.

— Как ты теперь себя чувствуешь, малыш?

— Со мной все в порядке, мистер Коттер. — Голосок был все еще слабенький, но уже отчетливый. — Я выспался.

— Да. Как насчет того, чтобы перекусить?

Билли помялся:

— Было бы неплохо. Кажется, я голоден.

Большой котел остался в подвале: он оказался слишком тяжел, чтобы тащить его с собой. Метью все же приготовил мясную похлебку, найдя в огороде кое–каких овощей, накормил Билли, а потом поел сам. После этого они просто сидели бок о бок, глядя на огонь.

— Как мы сюда добрались, мистер Коттер? Я ничего не помню.

— Часть пути я нес тебя на себе.

— Кажется, помню какую–то собаку… — Он посмотрел вверх, на навес. — А как же Лоренс и остальные? Когда они вернутся?

— Они не вернутся, Билли. Они ушли на поиски более подходящего места. Такого, где безопаснее.

— Значит, мы их больше не увидим?

— Почему же? Думаю, они ушли в сторону холмов. Вот отдохнешь, поднакопишь силенок — и мы пойдем им навстречу.

— Думаете, мы сумеем их отыскать?

— Почему бы и нет?

— Было бы здорово, если бы нам это удалось.