Смерть в белом галстуке

— Конечно. И все же нам нужно это проверить. Кстати, о проверке, Фокс. Есть еще леди Лорример. Нам надо проследить показания сэра Дэниела Дэйвидсона.

— Верно, сэр.

Фокс снял очки и сложил их в очечник.

— Из того, что у нас имеется, — спросил он, — определили ли вы кого-то конкретно?

— Да. Но я оставил это, пока у нас не возникнет пауза и мы не сможем это обсудить. Мне хотелось, чтобы вы независимо от меня пришли к тому же заключению.

— Портсигар и телефонный звонок.

— Да. Именно так, Фокс. Давайте-ка теперь, что называется, рассудительно и спокойно поговорим о портсигарах. Начнем с первого.

Они принялись обсуждать портсигары. В семь часов Фокс заявил:

— Не вижу никаких возможностей для ареста. Совершенно нет оснований.

— Не забывайте, — добавил Аллейн, — что мы не обнаружили ни пальто, ни шляпы.

— Мне кажется, мистер Аллейн, — сказал Фокс, — нам следует спросить у каждого, у кого нет алиби, разрешения осмотреть их дом. Напрямую.

— Каррадосы, — начал Аллейн, — Хэлкет-Хэккет, Дэйвидсон, мисс Харрис. Уитерс и Поттер вместе. Готов поклясться, что ни пальто, ни шляпы там нет. Равно как и у Димитрия.

— Мусорные ящики, — мрачно заметил Фокс. — Я говорил о них парням. Но шансов так мало, прямо хоть плачь. Вообще, мистер Аллейн, что делают с пальто и шляпой, когда хотят от них отделаться? Все старые хитрости нам известны. Но в лондонских квартирах эти вещи невозможно сжечь. Уровень воды, как вы указывали, был низким, и бросать их с моста было чертовски рискованно. Не думаете ли вы, что их оставили на вокзале?

— Это надо выяснить. Следует иметь надежного человека для проверки наших фантазий. Прямо сказать, мне и в голову не приходил багажный вариант, братец Лис. Во всяком случае, последние годы об этом слишком много шумят. Расчлененные тела обнаруживаются в перевязанных коробках с каким-то мрачным постоянством и не только по всей сети лондонских железных дорог, но и на страницах детективных романов. Я-то скорее подумал бы о почтовых отправлениях. Официальный запрос я уже отправил. Если они были посланы по почте, то, по-видимому, именно в часы пик и в одном из центральных отделений, и мы, точно два кота, или уж не знаю, с кем нас сравнить, должны вцепиться в это всеми когтями. Правда, есть еще надежда, что нам повезет — где-то нам должно повезти!

На столе зазвонил телефон. Аллейн вдруг с болью вспомнил звонок лорда Роберта, поднял трубку.

Это была мать, интересовавшаяся, не пообедает ли он с ней.

— Я, конечно, не думаю, что ты можешь удрать, дорогой, но квартира в пяти минутах на такси, и прийти тебе не составит большого труда.

— Я не против, — сказал Аллейн. — Когда?

— В восемь, но если хочешь, мы могли бы пообедать и пораньше. Я совершенно одна.

— Мама, я сейчас выхожу, и мы пообедаем в восемь. Все в порядке?

— Все идеально, — произнес ее негромкий чистый голос. — Я так рада, дорогой.

Аллейн оставил в папке телефон своей матери, на случай, если он кому-нибудь понадобится, и отправился на такси к дому на Кэтрин-стрит, где на лондонский сезон леди Аллейн снимала квартиру. Он застал мать, окруженной газетами, которые она читала, надев очки в роговой оправе.

— Привет, дорогой, — сказала она. — Не хочу утверждать, будто я ничего не читала о бедном Банчи, но, если ты не хочешь, мы можем это не обсуждать.

— По правде говоря, — ответил Аллейн, — все, что я хочу, это сесть в кресло, уставиться в пустоту и вообще не разговаривать. Прекрасная для тебя компания, мама.

— Почему бы тебе не принять ванну? — предложила леди Аллейн, не поднимая глаз от газеты.

— От меня пахнет? — спросил ее сын.

— Нет. Но когда ты в состоянии прострации, ванна мне кажется прекрасным выходом из положения. Ты сегодня рано встал?

— Я встал не сегодня, а вчера. Но с тех пор я уже и ванну принял и побрился.

— И всю ночь даже не прилег? Я бы приняла ванну. Сейчас приготовлю ее тебе. Воспользуйся моей спальней. За сменой белья я уже посылала.

— Боже милостивый! — воскликнул Аллейн. — Материнские заботы у тебя принимают какие-то необыкновенные формы, не правда ли?

Он принял ванну. Обжигающая, с паром вода погрузила его в состояние необыкновенного блаженства. Мысли его, целых шестнадцать непрерывных часов пребывавшие в напряженной сосредоточенности, теперь расплылись и затуманились. Неужели это действительно было сегодня утром, когда он пересек двор и подошел к такси, наполовину скрытому венчиком тумана? Сегодня утром! На каменном покрытии двора их шаги отдавались точно в пустоте. «Я должен был сам взглянуть, ясно?» Дверца открывалась чудовищно медленно, словно преисполненная ужаса. «Мертв, верно ведь? Мертв, это точно. МЕРТВ!» «Удавлен!» — выдохнул Аллейн и очнулся, втянув носом порцию горячей банной воды.

Его слуга прислал чистое льняное полотенце и обеденный костюм. Не торопясь, он оделся и, почувствовав себя очищенным, направился в гостиную, где уже находилась мать.