Смерть в белом галстуке. Рука в перчатке (сборник)

Аллейн метнулся в прилегающую к гостиной спальню, распахнув дверь. Он открывал стенные шкафы, обшаривал пространство между висящими костюмами, рыскал среди аккуратно сложенных в стопки рубашек и нижнего белья, не нарушая при этом порядка, но ничего не упуская. Благословляя свою счастливую звезду за то, что ящики выдвигались легко и без шума, Аллейн действовал проворно и четко, делая минимум движений. Спальня отличалась простодушной наготой. Слуга Димитри исполнял свои обязанности исправно. Аллейн нигде не обнаружил потайного места, где можно было бы спрятать объемистый плащ. Все содержалось в чинном порядке. Аллейн бесшумно вернулся в гостиную. Отсюда до него доносился голос слуги:

– Алло? Алло? Да, сэр, я слышу вас. Да, сэр, совершенно верно. Все именно так, как говорит месье Димитри, сэр. Мы вернулись вместе в половине четвертого на такси. В три тридцать. Нет, сэр, нет. В три тридцать мы возврати…

Стенной шкаф содержал только бутылки и стаканы, книжные шкафы – только книги. Маленький письменный стол был заперт, но в нем не поместилась бы одежда. Димитри и его слуга, люди аккуратные, имели мало вещей. Аллейн открыл последний шкаф, где находились два чемодана. Он осторожно наклонил их. Ни звука. Инспектор открыл их. Они оказались пусты. Аллейн тихо затворил шкаф и вернулся в гостиную. Там, стоя посреди комнаты и склонив голову набок, он прислушивался к тому, что говорил слуга Димитри, чей голос уже перешел в надрывный фальцет.

– Но я же говорю вам! Дайте же мне сказать! Здесь находится ваш коллега. Он собирается сам задать мне все эти вопросы. Он дал мне свою визитную карточку. Старший инспектор Аллейн. Ах, mon Dieu! Mon Dieu! [22]

Аллейн вышел на площадку, где стоял телефон, и увидел, что Франсуа стоит, втянув голову в плечи, и с отчаянием жестикулирует свободной рукой.

– Что такое? – спросил Аллейн. – Это меня?

– Вот подошел месье инспектор! – крикнул в трубку Франсуа. – Будьте так любезны…

Аллейн взял трубку.

– Алло!

– Алло, вы слушаете! – послышался в трубке раздраженный голос Фокса.

– Это вы, Фокс? Что случилось?

– Надеюсь, ничего, мистер Аллейн, – сказал Фокс, переходя на свое обычное малоразборчивое бурчание.

– Это Аллейн. Тут произошло небольшое недоразумение. Я не застал мистера Димитри, но постараюсь подъехать как можно скорее. Попросите его подождать, пожалуйста. Извинитесь перед ним от моего имени.

– Надеюсь, я достаточно продержал его у телефона? Еду сейчас в Скотленд-Ярд.

– Отлично. Все в полном порядке, – ответил Аллейн и повесил трубку.

Он вернулся в гостиную, за ним – Франсуа.

– Небольшое недоразумение, – любезно пояснил Аллейн. – Мой коллега не вполне вас понял. Он, к сожалению, туговат на ухо и скоро выходит в отставку.

Франсуа что-то пробормотал себе под нос.

– Возвращаясь к нашему разговору, – продолжал Аллейн. – Вы собирались рассказать мне, где было ваше рабочее место прошлой ночью.

– На верхнем этаже, сэр. На галерее над бальным залом. Мои обязанности состояли в том, чтобы опорожнять пепельницы и обслуживать гостей, которые отдыхали от танцев на том этаже.

– Какие помещения находятся на той галерее?

– У самой лестницы, сэр, находится дверь, обитая зеленым сукном. Она ведет в служебные помещения, на лестницу черного хода и так далее. Рядом с этой дверью расположена комната, которая прошлой ночью использовалась как гостиная. Далее идут ванная, спальня и туалет. Прошлой ночью он был отведен для дам. Наконец, в конце галереи находится Зеленая комната, также отведенная на время бала под гостиную.

– Был ли телефон в какой-либо из этих комнат?

– В зеленом будуаре, сэр. Им пользовались несколько раз в течение вечера.

– Вы превосходный свидетель, Франсуа, поздравляю. А теперь скажите мне вот что. Вы были прикомандированы к этому этажу. Вы помните имена людей, которые пользовались телефоном?

Франсуа сосредоточенно закусил нижнюю губу.

– Им пользовалась леди Дженнифер Труман, чтобы справиться о состоянии своей больной маленькой дочери. Ее светлость попросила меня набрать для нее номер. Им пользовался молодой джентльмен, который позвонил по пригородному номеру и сказал, что не будет возвращаться за город. Еще раньше, в начале вечера, звонили сэру Дэниэлу Дэвидсону, врачу, как я понимаю. Он разговаривал о пациенте, которому была сделана операция. Телефоном также пользовался лорд Роберт Госпелл, сэр.

Аллейн затаил дыхание, его сердце учащенно забилось.

– Вы слышали, о чем говорил лорд Роберт?

– Нет, сэр.

– Вы не заметили, кто-нибудь входил в комнату, когда лорд Роберт разговаривал по телефону?

– Нет, сэр. Сразу после того, как лорд Роберт вошел в ту комнату, меня вызвал к себе сэр Герберт Каррадос: он вышел из другой гостиной и сказал мне об отсутствии спичек. Сэр Герберт был раздражен. Он послал меня в гостиную, чтобы я сам убедился, и приказал немедленно принести еще спичек. Мне не показалось, что спичек было мало, но я, конечно, этого не сказал. Я пошел вниз и принес еще. Вернувшись, я пошел в комнату с телефоном и увидел, что там никого нет. Там я тоже пополнил запас спичек и вытряхнул пепельницы.

Аллейн вздохнул.