Смерть в белом халате

– Нет. В другой. Лучше не надо его навещать. Он тебя заразит.

– Чем? – не понял Виктор. – Вы же сказали, он ногу подвернул.

Женщина покраснела.

– Да. Ногу подвернул и простыл.

Виктор понял, что Татьяна Витальевна лжет.

– Я не боюсь простуды, а мне обязательно нужно поговорить с Димой.

– Нет, Виктор, лучше не надо. Он сейчас не сможет нормально с тобой поговорить.

– Почему?

Татьяна Витальевна не ответила. Она развернула тележку и поспешно направилась к кассам.

– Мне очень нужно поговорить с ним! – громко сказал Виктор. – В какой он больнице?

Женщина не обернулась. В голосе ее звучали подозрительно высокие нотки.

– Пожалуйста, Виктор, не ходите за мной и ни о чем не спрашиваете. Димочка болен, но он скоро поправится!

Плеханов не понимал, что значило долгое отсутствие Гаршина в институте, и таинственные слова его матери. Эта игра в прятки ему не понравилась.

– Пожалуйста! Если вы не скажете, я позвоню во все клиники города.

– И не найдешь его.

– Тогда, – Виктор поравнялся тележкой с Гаршиной, – я прослежу за вами. Все равно увижу, куда вы отправитесь, когда пойдете навещать сына. Пожалуйста, Татьяна Витальевна!

Женщина, наконец, остановилась, да так, что Плеханов едва на нее не налетел, и обернулась. В глазах ее стояли слезы.

– Вам не нужно к нему приходить, – тихо произнесла она. – Он в наркодиспансере.

Виктор опешил.

– Признаться, это для меня неожиданность. – Он старался выбирать такие слова, которые не могли бы обидеть женщину или выдать его истинные чувства: недоумение и облегчение – он ожидал услышать гораздо более грустную правду. – Я узнал, что Дима принимает наркотики, только неделю назад. И давно он…?

Татьяна Витальевна грустно кивнула.

– Дима не говорит, но больше месяца.

– А долго он пробудет в клинике?

– Не знаю. Врачи говорят, еще две или три недели, но я беседовала с медсестрами, и они сказали, за это время можно побороть физическую зависимость, но для преодоления психологической нужно куда больше времени.

– Значит, он может вернуться к старому?

Татьяна Витальевна умоляюще посмотрела на молодого человека.

– Виктор, вы всегда были добры к нам, не говорите никому! Пожалуйста!

– Не скажу.

– Ах, – женщина вытерла глаза, – если бы у него был отец, он никогда бы такого не допустил!

– Отец тут ни при чем. – Виктор неожиданно для себя разозлился. Разозлился на мир, в котором так просто свернуть с пути истинного и стать наркоманом, убийцей, сумасшедшим.

– Мы поможем ему.

– Кто «мы»? – в глазах женщины зажегся огонек страха.

– Я и мой друг. Мы видели, как Дима покупал наркотики, – признался Плеханов. – И мы ему поможем. Поддержим.

Женщина, не выдержав, разрыдалась. Виктор растерянно смотрел на нее, и не знал, что делать. Наконец он приобнял ее и отвел в сторону – в отдел, где продавались консервированные овощи. Тут не было покупателей, и никто не бросал на них косые взгляды.

Плеханов достал из кармана носовой платок и протянул его Татьяне Витальевне.

– Возьмите.

Женщина с благодарностью приняла этот небольшой знак внимания и вытерла глаза. Не белой поверхности остались черные разводы от туши.

– Извините меня. Я куплю вам новый.

– Не стоит. У вас есть мой телефон? Позвоните, когда Диму выпишут. Мы с Максом будем за ним присматривать первое время.

– Да хранит вас Господь, Виктор.

Женщина немного успокоилась, и они отправились к кассам.

Ночь с 20 на 21 мая

Виктор приехал к Максу как и было условлено – около десяти вечера. Куликов к этому времени уже приготовил термос с горячим кофе, бутерброды, видеокамеру, покрывало и фонарик.

– Куртку возьми, – посоветовал Виктор, который не любил прохладные майские ночи из-за переменчивого ветра и непредсказуемой температуры, – может быть холодно.

В половине одиннадцатого друзья вышли из подъезда и осмотрелись. Было темно, небо заволокли тучи, превратив его в темно-серый, почти черный купол. Бежевая «Лада» Куликовых стояла под фонарем, который, к сожалению (или к счастью?) не горел. Но машина все же была достаточно освещена – фонарь у соседнего подъезда работал исправно.

– Куда пойдем? – поинтересовался Виктор.

– Вон в те кусты. Оттуда и стоянку будет хорошо видно, и автомобиль. И нас никто не заметит.

Последнее было очень важно. Плеханов не представлял, что скажет, если их, расположившихся в кустах с видеокамерой, обнаружит какая-нибудь не вовремя вышедшая погулять дама с собачкой. Молодежь здесь тусуется редко – у дома, где жил Куликов, не было ни одной лавочки, – поэтому опасаться следовало исключительно собачников.

Максим расстелил на траве сложенное вдвое покрывало, и они с Виктором почти удобно уселись под старой поскрипывающей на ветру березой. Плеханов понял, что Куликов не зря выбрал это место: «Лада» была видна сбоку, а стоянка – почти полностью, даже вход в металлический гараж, где ночевал Вадим, был на виду.

– Хорошо бы, все поскорее закончилось, – шепнул Макс. – Не хочется торчать здесь целую ночь.

– Ага. В такой позе скоро ноги затекут.

– Будем тихонько выходить разминаться. По-очереди.

– Доставай камеру.

Максим осторожно, стараясь не шуршать пакетом, достал видеокамеру.