Смерть в конце тоннеля

Она быстро обернулась — щетка застыла в воздухе, темные волосы упали на лицо и обнаженные плечи. Джойс посмотрела на него долгим взглядом, полураскрыв губы и слегка улыбаясь, и затем положила щетку на столик. Пластик тихо цокнул о стекло. Она поднялась и медленно, опустив глаза и не глядя на Пола, приблизилась к нему. Он еще не мог ее коснуться, почувствовать ее, но был уже переполнен предвкушением ее тепла и покорности. В некотором роде это был ритуал.

Пол сидел на краю постели. Когда она подошла, по-прежнему потупившись, он схватил ее и крепко обнял. Ее прохладное тело стало теплеть в его руках.

Они любили друг друга в сизых сумерках, быстро и медленно, мощно и нежно, как будто после долгой разлуки. Они любили друг друга, пока не наступила ночь, и не стих шум машин за стеной, и грузовики не захрапели далеко на западе, и свет фонарей, проникавший сквозь жалюзи, прокравшись по потолку, не зажег искорки в ее широко открытых глазах.

Потом лежали рядом в темноте, в той особенной тишине, в которой плывет дым одной на двоих сигареты, успокаивается сердце и глубокий протяжный вздох внезапно замирает, будто всхлип.

— Говорят, так и бывает, — сказал он, — когда заглянешь в лицо смерти. После этого жизнь приобретает особый пикантный аромат.

— М-м-м, — протянула она.

— Знаешь, милая, я не перестаю себе удивляться. Вдруг я понял. Вдруг наступило прозрение. Это у меня! Перед глазами пронеслась вся жизнь.

— Хм…

— Теперь я знаю, что это такое. Со мной была такая штука. Астигматизм!!! Мое зрение было нерезким, как будто я смотрел на вещи одновременно с разных углов. Изображения накладывались друг на друга, все сливалось. Я никак не мог сфокусировать взгляд. Потом что-то произошло, что-то повернулось, и я стал хорошо видеть. Как будто мне поменяли очки.

— Хм-хм…

— А я и не знал, что мне нужны другие очки. Думал, что дерево — это такой зеленый стог, а оказалось, что у него есть отдельные листочки.

Он хотел затушить окурок, но она перехватила его руку и высосала последнюю затяжку.

— Боже, как я хочу есть. Я сейчас завою от голода.

Он тихо рассмеялся. Они оделись и пошли завтракать.

Глава 12

Дэвлин Джемисон проснулся ранним утром. Его разбудила энергичная медсестра, которая немедленно всунула ему под язык ледяной градусник, едва он открыл рот, чтобы произнести первое слово. Потом схватила его запястье и, глядя на часы и шевеля губами, стала считать пульс. Это была толстая смуглая женщина, безобразная и невозмутимая. Оставив его руку, она подошла к окну и раздвинула шторы. Через некоторое время взяла у него термометр, вернулась к окну, взглянула на него и стала энергично трясти.

По мере того как Дэв просыпался, он начинал чувствовать разнообразную по силе и характеру боль и скованность во всем теле. Однажды, во время высадки десанта, он в полном снаряжении и с карабином неудачно спрыгнул с платформы в лодку. Его ощущения на следующее утро были весьма похожи.

Джемисон вспомнил, что с ним было вчера. Увидел крушение синей машины, себя, летящего в тоннеле. Нет, он не хотел вспоминать. Из-за снотворного его голова была как будто полна стекловаты. Она скребла в горле, колола в глазах.

— Как мы себя чувствуем? — спросила медсестра.

— Не знаю, как вы, а я себя чувствую, как будто вчера попал под поезд.

— Врач осмотрит вас после завтрака, — сказала она и вышла.

Оставшись один, он огляделся. Комната была довольно милая. В окне виднелись ветка вяза и краешек зеленой лужайки. Джемисон с трудом откинул одеяло. Он был в короткой больничной рубашке. Перемежая молитвы, проклятия и стоны, Дэв спустил ноги на пол. Сторона тела, которую не скрывали бинты, была синего цвета. Грудь забинтована, один палец в гипсе. Собравшись с духом, он поднялся. При каждом движении его избитые мышцы издавали сухой скрип, грозя порваться. И тем не менее Дэв дошел до окна.

На лужайке стоял старый дом, бегал коричневый щенок, маленькая девочка каталась на трехколесном велосипеде. На крыльцо вышла женщина, посмотрела из-под ладони на девочку. Девочка развернула велосипед и скрылась за углом дома. Женщина ушла обратно.

В памяти у Джемисона снова возникла картина катастрофы. Он вспомнил, как стучало под бампером, как лопнуло колесо и как машина потеряла управление. Дэв зажмурился и ударил кулаком по оконной раме. От стыда хотелось провалиться сквозь землю. Он не знал, как теперь посмотрит людям в глаза. Во всем виновата его преступная беспечность. Видите ли, был слишком расстроен, чтобы отремонтировать машину.

Дэв все еще стоял у окна, когда медсестра ввезла тележку с завтраком. Она прогнала его обратно в постель и помогла ему поднять негнущиеся ноги. От огорчения он едва замечал ее и почти ничего не ел.

Доктор Будишон явился вовремя. Осмотрев Джемисона, сказал:

— У вас нет ничего серьезного. Вы можете вставать с постели. Ваши вещи лежат внизу, в гардеробе. Сейчас вам их принесут. Документы, которые мы нашли у вас, находятся в офисе. Ваша одежда пришла в негодность.

— Я помню. Вы связались с мистером Сивером?