Смерть в объятиях прибоя

Но ответом ему было только пожатие плеч Дины и сердитый взгляд Пинчука. Борис сидел на корточках перед камином и заботливо выбирал для него из кучи поленьев наиболее на его взгляд аппетитные. Выбранное топливо он укладывал в огонь, заставляя его разгораться ещё сильнее. Зачем он делал это в теплый, почти жаркий вечер, было непонятно. Дышать тут и так нечем. Борис оторвался от своего занятия только для того, чтобы предложить майору вина. Тот отказался, но хозяин дома все же плеснул в сверкающий чистотой бокал медовой жидкости и снова уставился в огонь с таким видом, словно важнее его в данный момент ничего не было. Дина и Василий упорно молчали, уставившись друг на друга. Тишина нарушалась только треском горящего дерева. Странный дом, странные люди.

Караваев понюхал вино. Пахло оно почему-то свежим черносливом. Пить он сегодня не будет — это категорическое решение. Миша обеспечивает внешнее наблюдение и прослушивание телефона, а ему до поры до времени отведена роль пассивного участника. И провокатора, по мере возможности. Он не любил такие дела, и расклад выбирал не он, но приходилось играть по навязанным правилам. Если бы сейчас тут были все собравшиеся в доме, он хоть что-то мог бы предпринять, а так… даже велеть всем немедленно явиться он не мог, это было бы ошибкой. Как же все-таки замечательно пахнет вино, настоящий нектар, густой и ароматный…

Никита спускался по лестнице, все ещё озадаченный. Интересная картина — купаться в море в одежде. Зачем? Ведь есть купальники. Да и нагишом сейчас тоже вполне можно, никто на пляж и не ходит. Словно не лето, а глубокая зима. Он бы вполне мог отправиться купаться, у него нет на этот счет никаких предрассудков. Навстречу ему поднималась, стараясь не споткнуться, дочь Ольги с чашкой молока в руках. Забавная девочка. Улыбнувшись, Никита кивнул ей и направился в гостиную. Судя по тишине, за дверью никого не должно быть. Однако там просто молчали. Немыслимая вещь для их буйной компании. Или это оттого, что в одном из кресел устроился этот милиционер, как его там… Впрочем, себе врать нет смысла: Игорь Иванович Караваев, вот как зовут этого красавчика. Крутит в руках бокал с вином, словно не расследованием тут занимается, а отдыхает от трудов праведных. И не милиционер он, а работник прокуратуры. Гоблин усмехнулся.

— А остальные где?

— Где, где… — раздраженно ответил Вася. — По углам разбежались. Или мы, как пионерский отряд, должны быть всегда вместе?

— Ну, порознь мы уже однажды побыли, — так же зло вставила реплику Дина. — В результате лишились одного пионера. Так что лучше бы и правда все на глазах были.

«А у них нервы сдают. И сильно. — подумал майор. — Пока не пойму, хорошо это или плохо. Скорее — хорошо, быстрее выговорятся».

Словно угадав его мысли, Никита миролюбиво посоветовал:

— Ребята, не кусайтесь, все равно настоящей драки не получится.

— Да, Никита прав, что-то мы сегодня все не в форме, — согласилась Ольга. — Даже поругаться, как следует, не можем. Надрызгаться что ли до полной потери разума? Только вы меня тут не бросайте, в кроватку отнесите!

— Размечталась, — вздохнул Пинчук. — Надюха-то, наверное, до сих пор под бильярдным столом спит? Пойти, что ли, оказать помощь?

— Ты уже давно собирался, — ехидно напомнила Дина. — Все отсюда разбегаются с одним и тем же поводом. И ищи-свищи…

Палий докурил сигарету, и красная точка окурка улетела в заросли. Он вышел таки из дома и сейчас брел впотьмах, оставив позади последний фонарь. Почему-то он вспомнил, что днем так и не нашел чертенка с арбузом. Тьфу, с полумесяцем, конечно. Куда он спрятался? Дорожка внезапно свернула вниз, и он вышел к пляжу. Куда могла подеваться Женя? Неужели до сих пор бродит вокруг дома или сидит на старой скамейке где-нибудь в зарослях этой буйной южной зелени, так не похожей на простые растения средней полосы?

Палий стоял, рассматривая чернильное море, пытался уловить шелест волны, но вместо этого услышал отчетливый плеск и чуть ли не удары о воду. Что-то или кто-то явно плыл недалеко от берега. Подойдя к самой кромке, границе соединения моря и суши, он стал внимательно всматриваться, сунув руки в карманы и покачиваясь с пяток на носки. Он был уверен, что это плавает Женя, и в то же время хотел в этом убедиться. Если это она, то стиль баттерфляй удается ей замечательно — вон как быстро хорошо заметный теперь даже в темноте бурун проплыл от ограждающей сетки к пирсу. Палий вышел на пирс и добрался до самого его конца. Но не успел, пловец уже миновал его и устремился дальше. Ну что же, подождем, в таком темпе долго не поплаваешь.