Смерть в объятиях прибоя

Палий смутился, словно Машка застукала его за чем-то неприличным. А он что? А он только сидел и смотрел на спящую Женю. И даже без всяких таких мыслей — просто грустные размышления о несбывшемся. Словно столетний старичок, ей-богу, перед ним лежит красивая и одинокая женщина, а он — о вариантах судьбы и выборе… От такой мысли Палию стало не по себе. Да ещё насмешливый Машкин взгляд, словно она слышит все, о чем он думает.

— Как там Петровна? — спросил он, чтобы что-то спросить. Петровной звали их то ли экономку, то ли домработницу, в общем, уютную пожилую женщину, убиравшую в доме, стряпавшую вкусные обеды и ругавшую Машку за невыученные уроки. На время отсутствия Палия она согласилась переехать к ним, чтобы Машка не оставалась одна.

— Петровна нормально, — сообщил ребенок и пожал плечами, — пирожки печет. С капустой. Ну, ладно, мне пора.

Она легко соскочила кресла, и Палий вытаращил глаза: вместо знакомых до ноготка мизинца дочкиных ног, с круглым шрамиком под правой коленкой, заработанным при катании на роликах, был серебрящийся чешуёй рыбий хвост. Машка боком уселась на подоконник, перекинула свой хвост наружу, помахала ему рукой и спрыгнула со второго этажа вниз. Тут же взлетели брызги, а кинувшийся к распахнутому окну Палий обнаружил, что море подступило к стенам дома, и волны разбиваются о кирпич, и кричат чайки, и хорошо заметный след пересекает воду. Но самой Машки уже нет — уплыла. Русалка… Его дочь — русалка!

— Кто русалка? — послышался знакомый голос, и Палий открыл глаза, в которые огненным водопадом хлынули солнечные лучи. Он заворчал, закрываясь ладонью и отворачиваясь. Тело, особенно шея и плечи, отозвалось тягостным онемением — остаток ночи он проспал в кресле.

Женя стояла перед ним, на месте приснившегося креслица, и насмешливо улыбалась. Она уже успела умыться, причесаться и переодеться в светлое льняное платье. Обнаружив утром в своей комнате спящего Митю, она слегка растерялась. Как он сюда попал? Потом догадалась проверить дверь и поняла.

— Ну и сон мне приснился… — Палий потер затекшую шею. — Жуть какая. Будто моя Машка стала русалкой и уплыла в море. Вот что значит слушать по ночам бред безумных теток.

— Каких теток? — не поняла Женя.

— Да я вчера познакомился с одной весьма странной особой. Она по ночам плавает тут в море, видит призрачные корабли и русалок. Соседка Борьки, между прочим.

Женя, сосредоточенно пытавшаяся застегнуть капризный замочек на босоножке, подняла голову:

— Что-то мне об этой соседке говорил майор. Экзальтированная писательница?

— Не знаю, писательница ли, но что экзальтированная, это точно.

Палий встал и сделал несколько вращательных движений руками, чтобы немного разогнать кровь.

— Черт, спать сидя — издевательство над организмом! — сморщился он и погладил обросшую щетиной щеку.

— Но зато как приятно проснуться и обнаружить, что твой сон охранял мужественный рыцарь, — самым бессовестным образом расхохоталась Женя. — Так что там насчет Найцевой?

— Какой Найцевой?

— Фамилия писательницы, живущей рядом — Найцева. И вроде бы она пишет мистические романы.

— Тогда понятно. Хотя мне она представилась как Евгения Павловна. И её мистические видения теперь понятны — дама бороздит ночные воды в поисках впечатлений, а потом пишет книги. Надо будет купить почитать.

— Так что она видела, можешь, в конце концов, объяснить? — Женя справилась с застежкой и потопала обутой ногой.

— А то и видела: таинственный корабль, отплывший бесшумно от причала другого соседнего с Борькиным участке, призрачные огни, черные зловещие фигуры на его борту, а потом для полноты картины была ещё и бегущая русалка. После этого мне и приснилась ужасная чушь про Машку. — Палий подошел к окну и осторожно выглянул. Слава богу, море было на месте, спящее в штиле, залитое солнцем и абсолютно безмятежное. Впечатление от сна стало пропадать. Надо позвонить Машке, узнать, как она там…

— Стоп, — Женя уселась на кровать и уставилась в черный экран телевизора. — Надежда вчера тоже говорила о соседнем участке. Только она не экзальтированная и мистики не пишет. Поэтому она видела только катер у причала. Но думаю, что какие-то огни на нем были, раз она его увидела. В темноте на таком расстоянии причаленный катер различишь разве что если долго присматриваться, а она его краем глаза заметила. Получается, что они обе видели примерно одно и то же.

— Женька, это значит, что кто-то мог приплыть на катере и убить Вершинина! Кто-то чужой, не наш!

— Пока это ещё ничего не значит, — вздохнула более осторожная Женя. — Но сообщить об этом надо. Может быть, кто-то ещё видел этот катер. И про русалку я все равно не поняла.

— Сообщить, конечно, надо, — согласился Палий. — Но вначале я должен хотя бы побриться, не говоря уж о душе. Ты иди завтракать, я подойду чуть позже.