Смерть в приюте

Именно в этот момент Бертрам согласился вызвать Рори, и мы снова и снова перебирали все детали. Я не могу сказать, что мы продвинулись в этом вопросе, за исключением того, что заставили г-на Бертрама наконец признать: есть серьезные основания для беспокойства и необходимо провести расследование.

— Я не оправдываю ваши поступки, — сказал он, — но я признаю, что вы оба действовали в интересах семьи. — Он сосредоточил свое внимание на Рори. — Мы с Эфимией подозревали моего старшего брата в более чем одном гнусном поступке, но я не могу представить, чтобы он убивал или устраивал убийство своей сводной сестры.

— Разве это невероятнее, чем убийство собственного отца? — спросила я.

— Доказательств не было, — защищался Бертрам.

Я понимала. Когда-то, в пылу горя и страсти к справедливости, он был уверен в вине своего брата. С течением времени пыл утих, и он, как и большинство мужчин, стремился найти легкое решение.

— Вы слышали, как он спорил с миссис Уилсон в тот вечер, когда на нее было совершено нападение, — сказал Бертрам. — Возможно ли, что он не знал? Что откровение, которое Беатрис развязала, застало его врасплох? Мой отец умер внезапно. Возможно, он намеревался рассказать нам, или по крайней мере Ричарду, о Софи, но не успел.

— Вы думаете, миссис Уилсон ошибалась, считая, что он знал? — спросил Рори. — Миссис Уилсон говорила то же самое.

Бертрам нетерпеливо кивнул.

— При всем уважении, сэр, вам не кажется, что это подтолкнуло бы его к действиям?

— Но это не имеет смысла, — возразила я. — Она не будет иметь права на что-либо по завещанию, не так ли?

Бертрам покачал головой. — Не будь она умственно отсталой, возможно, но нет, вообще ничего. Единственное требование к семье было бы моральным. Конечно, Ричард, избегая нежелательной для члена парламента огласки, должен был бы заплатить ей или миссис Уилсон, Но он достаточно богат, чтобы это не имело значения.

— Беатрис хотела написать историю об этом, — напомнила я. — И она убедила вас помочь ей.

Бертрам опустил голову на руки. — Я знаю. Я знаю. Я завел ее в опасность. Моя жалкая, жалкая семья.

Рори кашлянул. — Возможно, мы все должны разойтись сейчас, сэр. Это был долгий день, и нам есть над чем подумать.

— Да, — одобрила я. — Думаю, это было бы разумно. Если бы вы могли попросить на время записную книжку Беатрис у полиции или ее семьи — у кого бы она ни была — это может прояснить ситуацию.

— Мне нужно подумать. Надеюсь, что после всего этого у меня будет повод поблагодарить вас обоих. Я согласен с тем, что вас заботили интересы справедливости.

И с этим Бертрам неуверенно вышел из комнаты.

— Ох, эти Стэплфорды, — сказал Рори. — Они заставляют меня сожалеть, что я когда-либо приехал на юг из нагорья. Я отправляюсь в постель, и ты должна сделать то же самое, девочка. Без сомнения, у тебя утром будет хороший план.

То, как он произнес «хороший», свидетельствовало — он думал, что это будет что угодно, но не хорошо. Я не могла не согласиться. Я спала бесспокойно, волнуясь о том, что принесет утро.

Я проснулась навстречу ослепительному дню с захватывающим дух синим небом, заглядывающим сквозь мои шторы. Посмотрев в окно, я увидела, как жители города бодро спешат по своим делам, которые всегда появляются в такой солнечный день. Это напомнило мне, что несмотра ни на что, мир продолжает вращаться. А также, что всего несколько дней назад мисс Уилтон смотрела бы на утреннюю суету из своей комнаты, не подозревая, что это последнеe место, где она спала, и что она никогда не увидит свой дом.

Борясь с унылым настроением, я спустилась в зал для завтраков. Бертрам уже сидел за столом. Я не была уверена в протоколе, теперь, когда Беатрис ушла. Но это было публичное место, и я выдавала себя за ее компаньонку, поэтому я села рядом с ним. Рори, конечно, как дворецкий, не смог присоединиться к нам.

Мистер Бертрам решительно срезал верхнюю часть яйца. — Я решил, каким должен быть наш следующий шаг. Мы с Эфимией посетим приют доктора Фрэнка и напрямую узнаем, что случилось с Софи. Я скажу, что только недавно узнал о ее существовании, и хочу услышать, что с ней случилось.

— Это очень прямой курс действий, — сказала я.

— На стойке регистрации мы оставим записку, в которой говорится, куда мы уехали. Вы также можете отправить сообщение Эдварду, если хотите. Я упомяну это, если ситуация покажется угрожающей. Видите, я все обдумал.

— Но если приют каким-либо образом причастен к ее смерти, что заставляет вас думать, что они это признают? — спросила я. — Мы уже встречались с доктором Фрэнком. Он прекрасно знал, кто вы, и не проявил ни малейших признаков защиты или нервозности.

— Он не позволил нам осмотреть приют, как ни настаивала Беатрис, — ответил Бертрам.

— Но я не думаю, что это разрешено сейчас, — возразила я. — Доктор сказал нам, что есть эксперты, которые проверяют их и могут нагрянуть с осмотром в любое время.

Бертрам вздохнул. — Вы очень наивны, Эфимия. Скромная взятка нужному человеку гарантирует, что приют заранее уведомлен о таких посещениях. Клерки зарабатывают очень мало денег.