Смерть в шато

«Оптимизм, – подумал Ричард, – не входит в число моих сильных сторон». День на съемочной площадке оставил его без сил, и Валери, как он знал, ощущала то же самое. Несмотря на то что сцена была закончена, а вместе с ней – и участие Рида Тернбулла в съемках, она казалась грязной, даже гадкой, и Ричарду хотелось поскорее вычеркнуть ее из памяти. Тернбулл должен был уехать на следующее утро, но Ричард не испытывал никакого желания посетить этим вечером официальный ужин в память о месье Корбо или в честь постановки. Даже если в связи со скорым отбытием гнусного Тернбулла там возникнет намек на праздничную атмосферу. Поэтому Ричард и оказался в курятнике, накачиваясь истинным голливудским задором, в своем единственном парадном костюме, и надеясь, что его любимые куры поступят достойно и нагадят на него, чтобы появилась причина никуда не идти. Однако свою роль они до сих пор не сыграли. Они мирно сидели на соломенной подстилке и тихонько кудахтали, как всегда радуясь обществу Ричарда. Оливия де Хэвилленд, Джоан Кроуфорд и Лана Тёрнер – его любимые символы старого Голливуда. Или пережитки, если угодно. Призраки, как заметили бы некоторые. Но это мир гламура, изыска, размаха. Ладно, это правда, что в реальной жизни трех актрис хватало самых разных проблем: любовные интриги, вражда, нападения и побои, порнография, наркомания и так далее, но никто об этом не слышал – только о романтике, таинственности, гламуре. Никто не слышал об изнанке – только о хорошем. Ричард не хотел слышать об изнанке. Для него мир тогда был в буквальном смысле слова черно-белым, и Ричард с грустью осознал, причем не впервые, что опоздал с рождением лет на шестьдесят.

Его единственной настоящей связью с тем миром сейчас была попытка изобразить Грету Гарбо. «Я хочу побыть в одиночестве», – сказал он себе, пусть плохо, но изображая шведский акцент. Ричард надеялся, что, по крайней мере, Валери его не найдет. Если он и обладал каким-то навыком, то это была способность отгородиться от всего, исчезнуть на время, спрятаться. Ее он совершенствовал большую часть своей взрослой жизни, и темные кинозалы с пыльными подвальными библиотеками служили ему идеальным убежищем. К сожалению, с болью осознавал Ричард, Валери обладала собственным особым набором навыков, куда входила способность успешно выслеживать тех, кто был загнан.

Дверь курятника открылась, и за ней стояла блистательная Валери с выражением почти материнского разочарования на лице, смешанного, как Ричард надеялся, с капелькой сочувствия. Несомненно, Валери выглядела потрясающе в струящемся брючном костюме цвета мха, штанины которого она чуть подтягивала, чтобы не испортить ансамбль куриными экскрементами. Валери вздохнула и утешающе улыбнулась Ричарду.

– Так и знала, что найду тебя здесь, – тихо произнесла она. – Нам пора.

Ричард глянул на экран телефона: Дебби Рейнольдс выбегала из кинотеатра. Он разделял ее чувства.

– Но обязательно ли? Ну разве они не справятся сами хотя бы один вечер?

Валери покачала головой:

– Мне тоже совсем не хочется туда идти, но кто-то угрожает моей племяннице, и я хочу проследить, чтобы в свой последний вечер этот гнусный коротышка Тернбулл не посмел к ней приблизиться.

Ричард глубоко вздохнул. Он понимал, что Валери права.

– Пусть идет дождь, – угрюмо процитировал он, – я улыбнусь.

– О чем ты? – спросила Валери, уходя и оставляя дверь открытой, чтобы Ричард вышел следом.

Пятнадцать минут спустя с Валери за рулем они домчали в L’Orangerie du Chateau, впечатляющий ресторан с окнами в георгианском стиле, расположенный на территории самого замка, и теперь ждали в очереди, когда их проводят на места. Все было очень официально, как на свадебной церемонии, и вместе с ними стояла Дженнифер Дэвис. Она тоже не хотела присутствовать, но пыталась найти положительные стороны.

– На самом деле я совсем не в настроении, – сообщила она Ричарду и Валери. – Тантрига Джотидам требует, чтобы сегодня я соблюдала пост и избегала всего, что может нарушить баланс моих чар.

Так вышло, что и Ричард, и Валери ждали друг от друга реакции, ведь оба не имели ни малейшего представления, о чем говорила актриса.

– А что такое танти… – начал Ричард. – Простите. Как вы сказали?

– Тантрига Джотидам, – ответила Дженнифер таким тоном, будто Ричард чуть ли не последний человек на земле, кто об этом ничего не слышал. Затем добавила, полагая, что поможет: – Тантрическая астрология.

– А, ладушки, – Ричард решил не развивать тему.

– И не то чтобы теперь можно все это считать празднованием. – На лице актрисы так резко вспыхнуло разочарование, что Ричард подумал, а не треснула ли у нее чакра.

– Празднованием? – А вот на лице Валери отразилось недоумение. – То есть чествование жизни месье Корбо?

– Ну, – Дженнифер сделала паузу, – и это тоже, полагаю. Но нет, по идее, это должен был быть последний съемочный день Рида. Саша перенесла сегодняшнюю сцену с бедняжкой Лионель, чтобы больше в нем не нуждаться. Мы все думали, что завтра он уедет.