Смерть в шато

Она открыла дверь и практически вытолкала его наружу. И захлопнула дверь.

– Что случилось? – спросил Ричард.

Глаза Валери горели возбуждением и торжеством правоты.

– Комиссар написал! – Она вскинула телефон в победном жесте. – Рид Тернбулл все-таки был отравлен.

Глава шестнадцатая

На следующее утро солнце лучезарно осветило замок, после событий ночи восстановивший достоинство и безмятежность. В воздухе висела осенняя дымка, которая рассеется к обеду, когда солнце поднимется выше. Стояло утро, время, когда все представляется возможным, и пусть ни Ричард, ни Валери не выспались, благодаря сообщению Лапьера они чувствовали торжество своей правоты, особенно Ричард. Разумеется, саму по себе новость не назвать хорошей, пусть Рид Тернбулл и был одиозной личностью, но он все-таки умер. Однако то, что его отравили, как и подозревали Ричард и Валери, стало с учетом всех обстоятельств тем зарядом уверенности, в котором Ричард нуждался.

Вдвоем они прошли через самшитовый партер к фургончику Рене. Основная команда в лице Брайана, Стеллы, Алена Пети и мадам Таблье, к удивлению Ричарда, ее работодателя, была занята монтажом оборудования. Актерским талантам этим утром дали отдохнуть, так что атмосфера складывалась неторопливая, более непринужденная, чем обычно.

Анри Лапьер ждал их с крошечным пластиковым стаканчиком эспрессо в руке, и даже издали было видно, что в языке тела комиссара не читалось ни капли угрызений совести. Настроен он был весьма воинственно.

– А он выглядит довольно самоуверенно для того, кому вот-вот предстоит извиняться, – тихонько заметил Ричард.

– Я знаю этот взгляд, – ответила Валери с фальшивой улыбкой. – Он что-то задумал.

Паспарту, которого ей вернули ранее утром, издал низкое горловое рычание, и Валери никак его не одернула.

– А-а-а, – широко раскинув руки, поприветствовал их комиссар как старых друзей, – да это же наши Шерлок Холмс и доктор Ватсон!

Тревожные звоночки в голове Ричарда звучали едва ли сильнее и в лучшие времена, но сейчас они были не хуже, чем на королевской свадьбе.

– Ты сегодня такой самодовольный, Анри. Это очень неприятно. – Валери, как обычно, не стала ходить вокруг да около, привычно предпочитая нападение экивокам и терпению.

– Moi[24], самодовольный? – отозвался комиссар, и притворная невинность в широко раскрытых глазах сменилась противной усмешкой. – У меня в жизни, мадам, было так мало побед. Я усердно тружусь на благо народа. Если преуспеваю, никто не говорит мне спасибо. А когда допускаю ошибку, на меня обрушивается весь мир. Таков удел скромного полицейского, я не жалуюсь…

– О, прекрати, глупый ты человек! – Валери проткнула его напыщенность, как воздушный шарик, и комиссар заметно сдулся прямо у них на глазах. Ричарду стало его почти жаль. Почти. – Ночью ты прислал мне сообщение, что Тернбулл был отравлен. Мы ведь предупреждали, что так и будет, верно, Ричард?

– Да, я…

– Итак, – продолжила Валери, на самом деле не нуждаясь в поддержке Ричарда в этот момент, – ты утверждал, что смерть наступила вследствие естественных причин, но яд позволяет предположить, что человек был убит. Так откуда столько самодовольства? Оно тебе не к лицу, практики маловато!

Ричард с облегчением выдохнул, оттого что его помощь в этом наскоке все-таки не потребовалась.

Лапьер смахнул с безвкусных усов неизбежные крошки; судя по всему, он все-таки не договорил.

– Будем считать, что это несчастный случай, mes amis?[25]

Он переводил взгляд с Валери на Ричарда и обратно, надеясь на реакцию. У Валери при этом был такой вид, будто она вот-вот изобьет комиссара до полусмерти, наплевав на всякие последствия, и потому Ричард решил вмешаться.

– Рене, два эспрессо, пожалуйста, – попросил он, вставая между бывшими супругами. – Комиссар?

– У меня свой, спасибо, месье.

Слово «месье» Лапьер произнес так, будто Ричард, по его мнению, такое обращение не вполне заслуживал. Прозвучало в лучшем случае пренебрежительно, а то, как комиссар победно отхлебнул дымящийся кофе, лишь усилило исходящее от него неприятное превосходство, которое, однако, мигом испарилось, потому что кофе был слишком горячим для таких глотков, отчего комиссар покраснел и выплюнул все на рубашку.

– Бедный Анри, – произнесла Валери, обнимая своего крошечного песика, чтобы показать, насколько низко в ее иерархии стоят бывшие мужья. – А теперь перестань быть таким идиотом, приведи себя в порядок и расскажи нам, что тебе известно, пожалуйста.

На мгновение смутившись, комиссар отвел их к столику у ресторана, где они ужинали накануне вечером, хотя казалось, будто несколько дней назад – из-за того, сколько событий уже успело произойти. Усевшись, Ричард решил, что ему надоело то, как эти враждующие бывшие супруги отодвигают его на второй план. В конце концов, сюда их привели именно его подозрения, что дело здесь нечисто.

– Под «несчастным случаем», комиссар, вы имеете в виду, что Тернбулл отравился сам?