Смерть в живых образах

Никакой информации обзор с голубятни не дал. Разве что, либо больше нигде нет козлов с двухэтажный дом, либо уже и дома становятся повыше, а демоны за ними не поспевают. Они вышли из своего опалённого дома. И пусть и сгорело устройство Мира, не сгорел закон подлости. Над их двором резко появилось белое, блестящее тело размером с самолёт и при этом не издав не единого звука. Пётр забежал обратно в подъезд. Глеб замер и смог узнать в этом свете ангела, что пролетал возле высоток в центе города. Если за гиперзвуковым самолётом создавалась короткая и ровная, конусообразная, оглушающая звуковая волна, это за этим созданием как от корабля на воде исходило волнообразное чувство воодушевления. Бессмысленного по сути здесь и сейчас. По тому и отвергнутое им через несколько мгновений смущения.

Аккуратно выходя из подъезда Пётрm быстро поглядывая на Глеба и в сторону ангела, дрожащим голосом сказал:

– Полагаю, восхищаться и удивляться уже не нужно. Надеюсь, он не убьёт нас.

– У меня ощущение, что он на нашей стороне

– А у нас уже образовались стороны? Нет, его нужно избегать. Я самой душой почувствовал, что – то странное. Он прямо манит приятным чувством. – он угрюмо посмотрел на Глеба.– И вас, значит, тоже. Полагаю, все люди в округе пойдут в ту же сторону. Как рыбы на свет рыбы удильщика. Нам нужно идти в противоположную сторону и искать тех, у кого хватило ума или воли этого не делать. Спасти тех, кого вообще возможно спасти. И кстати – он болезненно улыбнулся – это упрощает нам пусть к цели. Как бы это цинично не звучало, отсеял зёрна от плевел.

– Как ты вообще можешь здраво рассуждать сейчас?

– Просто умирать не хочется. И рассудок терять.

Глеб уже в третий раз за, кажется, минут 15 прошёл мимо одного и того же пути на площадь, и каждый раз по другому миру. Живой, умирающий, мёртвый. Многие растения прогорели и остался лишь дым без огня. Людей небыло хотя далеко и в разных сторонах были слышны крики и стрельба. Идти по площади было глупо поэтому они, перебежав между домами, перешли в соседний двор ища людей и высматривая всё что движется. В любой момент с неба могло упасть тлеющее воспоминание воспоминание о прошлой жизни и лишить настоящей.

– Нам стоило надеть кастрюли – абсолютно серьёзно сказал Глеб, немного запыхаясь.

– Кастрюли на голове не сильно добавят нам убедительности и обаяния при разговоре с теми у кого их нет. – хоть он и пытался сказать это с дружелюбной усмешкой, всё равно стало немого стыдно. И тут он поймал себя на мысли что это не такое уж плохое чувство. Да и глупая мысль навела на благоразумную. Стоит расстегнуть свою кожанку, чтобы была возможность, шанс снять если пепел упадёт на плечи. Пётр это заметил и тоже поспешно расстегнул куртку. Дойдя до дальнего угла двора, они зашли в относительно целую пятиэтажку. Хотя бы крыша на голову не упадёт, ну не должна. Благо… вернее, "благо", что света нет и электромагнитный замок железную дверь подъезда не держит. Подъезд как после бомбёжки, штукатурка полетала c кусками стены. Вместо окна обугленная дыра. Похоже на попадание бластера. Это выглядит дико и сюрреалистично. Давит на сознание. Спутник тихо и с гнетущей печалью в голосе произнёс:

– Я, кстати здесь жил пару лет назад. Ничего не изменилось и даже пол ни разу не помыли.

Аккуратно поднявшись на последний этаж, они осмотрели местность из уцелевшего стеклянного окна с деревянной обугленной оправой. Вид из него был картинный. Большая толпа людей шла в сторону центра города. Этот сброд походил на зомби. Плачущих и завывавших от боли и горя. Только пока они смотрели на этот народ один провалился в дымящую канаву у дороги, а двух других прижгло пеплом насмерть. Толпа прошла мимо каждой из бед. Глеб и спутник решили переждать пока они пройдут. На голове некоторых были кастрюли.

– Да, учитывая как медленно и заметно падает чернь с неба, это лишнее. Достаточно не смотреть под ноги – Пётр не дал договорить и неожиданно, воодушевлённо и почти весело сказал:

– О, новояз! Теперь так будем пепел называть. Пепел костра и эта смертельное чудо – вещи разные и слова означающие их должны быть разные.

Глеб косо посмотрел на него. – Мы только что увидели смерти несколько человек и толпу среди которых будут ещё трупы. Что за весёлость?

– Не подумай, что я циник. – его голос приобрёл прежнюю серьёзность и уверенность – Если ты склонишься в немощном страдании и сопереживании над теми, кого спасти нельзя – ты умрёшь сам вместе с теми, кому ты нужен. Кому ещё можно помочь.

Глеба несколько утомили бесконечные рассуждения Петра. Но они успокаивали и отвлекали если не от реальности (они как раз всегда её касались) то от тяжёлой картинки и собственных мыслей за которыми не следовало вывода. Поэтому он находил себя на мысли что хочет что бы тот подольше не замолкал. Собственные мысли обычно бились в холостую, просто заёбывая ментальное состояние. Хотя это поддерживало его в тонусе мысли и в теории могло даже и жизнь спасти. Разогретый мозг мог моментально среагировать на опасность.