Смерть в живых образах

До этого момента лица Данила и главы хранили с лёгкую дружелюбную улыбку. Сейчас они смотрели на Глеба как безэмоциональные каменные големы. Без раздумий готовые нанести единственный удар если это будет действительно необходимо. Они не видели руки Глеба. Даня просто понял «что-то здесь не так.» В его голове просто возникла бессловесная мысль «скоро может быть драка». Глава понял, что имел ввиду Пётр и сам не заметил, как расстегнул кобуру под столом.

– Я уйду к нему. Не хочу, что бы эти люди по очереди ходили и проверяли «благость» намерений ангела. – И ведь правда, Глеб хотел помочь. Благо у него не было времени проверить чистоту своих намерений. В эту короткую паузу, он почти сразу заметил, что на него смотрели все глаза в комнате. Их немое молчание нагнетало волну давления, которая грозила бить его между каждым словом и вдавливала в стену при каждой паузе. – Я не угроза для вас и не имею целью ей стать.

– Глеб- обратился Пётр на столько мягко на сколько это было возможно при его страхе и усталости. – все люди, причиняющие самое большое зло, верили, что они создают рай на земле. Верили в то, что они творили, ну если и не добро, то благо. Почему ты уверен, что твои действия не приведут к угрозе для нас? – (теперь он свободно начал причислять себя к этой группе)

Глядя в глаза Петру, он сказал. – На стороне добра не бывает концлагерей, какие есть у этого "святоши". Добро не проводит людей буквально через ад для эфемерных целей. Угроза для вас – божок зазвавший к себе посредством пустого воодушевления против того, хер пойми чего. Соответственно противодействие непосредственно ему одному злом не будет. – Опустив глаза, он медленно встал из– а стала. Никто не мешал ему, никто не останавливал. Глеб впервые понял чужие чувства. Он их ощутил. Они просто боялись его. Не как человека или личность, а как дикого зверя, с которым казалось они успели подружиться. У них небыло злобы, неприязни. Зато были сожаление и весомое чувство утраты у тех с кем Глеб успел познакомиться. Пётр выдал это в словах, Данил и глава внешне выражали лишь обеспокоенность за других. Но в запахе витало сожаление о первой потере, что пришлось им сейчас всем испытать. Никто из всей этой толпы не был знаком с другим, но их роднило множенное горе. Удивительно, что в печке для сжигания люди становиться такими человечными. Им действительно жалко, что их стало меньше. И им страшно от осознания того, что будут и следующие. И никто не задумался лично о себе. Это воодушевляло Глеба.

Выйдя за забор и отойдя на пустырь, что ещё пару часов назад был парком он заметил сидящую на скамье женщину. Она смотрела на дымящийся полуобвалившийся дом перед ней. Смотрел на неё и не видел. Она уходила от его сознания, не отрисовывалась в нём. Направившись в её сторону, приходили воспоминания об осознанных снах, где что бы развеять страх приходилось идти прямо на улыбающеюся тебе стену со страшной мордой или что-то вроде в этом духе. Эта женщина воспринималась как что-то невозможное, как призрак. Это была цыганка. Черты лица ускользали, небыли видны даже длинна и форма волос. Понятен только образ целиком.

– Там моя семья. – Сказал вполне не призрачный голос глядя на горящий дом перед собой. – Почему ты смотришь на меня как на труп?

Голос был мягкий, речь без акцента. Зато вот Глеб не синхронизировав голову и язык промямлил бессмыслицу.

– И у тебя, значит, нет души. – ответила цыганка

Парень снова испытал отчаяние и что-то вроде мысли "да блять, опять" всплыло в его разуме.

– Я со всеми своими родными была там. Когда огонь дошёл до нашего дома, я поливала цветы своей бабушки что умерла неделю назад. Кроме этих цветов она мне завещала ещё кое–что. Она забрала меня с собой. Куда не знаю. Оставив моё тело духу, что продолжил мои мысли и мою жизнь. Я тебя почти не вижу, а значит в твоём теле тоже живёт дух. Но ты мужчина, а духи не вселяются в вас.

– Понимаю о чем ты говоришь, это из-за..?

– Я не думаю, что это напрямую связанно с приходом демонов. После того как через мой дом прошёл огонь, в моём теле сгорела стена, что мешала духу полностью наполнить тело. Им обязательно нужно было вцепиться в течении твоей жизни за тебя. – сквозь тьму туманного образа Глеб увидел её грустный взгляд на себе – я думаю ты уже родился с ним. Без своей души

Глеб сел на лавочку. Он был ошарашен. Разум охватили отчаяние и неверие в реальность всего что происходит. впервые в жизни позволил себе наивно захотеть проснуться. От этих мыслей его отвлекло чувство похожее на выздоровление. Дерево лавочки ощущалось не естественным и мягким словно было оббито листьями. А ещё под её ножками не было плитки, как под другими скамейками в парке. Только простая земля. Правая рука начала жечь.

– А вот этого я залечить не смогу. Поскольку это и не болезнь и не ранение. Это ты. Твоё тело.