Смерть в живых образах

Скоро, начал чувствовать что-то похожее на огромное дерево, что питалось своими корнями собственной опавшей листвой. Конечно, это оказался ангел. На возвышенном плато, стояло темно-зеленное дерево, окутанное множеством колыхавшихся ветвей с большими синими листьями и ярко светящимися лианами, свисавшими с затуманенной макушки. Подойдя ближе, он увидел что с листьев течёт мелкая и частая роса. Здесь шёл дождь. Ртутный, конечно же. Рядом, засыпанные стеклом и залитые ртутью лежали вросшие в землю люди. Глеб чувствовал, что у всех бились сердца и они даже видели сны. Часть ствола дерева обратилось в белую, красивую девушку, прикрывавшуюся мягкой и податливой корой карой как одеялом. Она заговорила

– Здесь некого спасать, все живы. – она узнала Спасение.

Глеб несколько мгновений просто смотрел, он чувствовал то же самое, но он знал, что это не так.

– Прости. Я знаю, что ты не поймёшь меня, но ты не права. – если бы его путь начинался здесь, он бы не смог решиться избавить этих людей от того последнего, что их питает. Направив облезлые, облитые кровяными реками руки к земле, он направил ртуть из вен заплесневевших людей, чтобы воздвигнуть тонкие и почти невидимые колонны, на которых жидкими металлическими нитями поднял движением обоих рук десятки свинцовых шипов. Он чувствовал, что Сон не сможет сопротивляться.

– Больно, больно! Верни! Зачем ты это сделал? – Хриплый, засушенный голос раздался под его ногой. Без яда в крови, у этих людей пропадает последнее что поддерживало их существование. Ещё больше голосов стало мычать и завывать от страданий, по мере перемещения металла под ноги Глеба. Он был ошарашен и замер в страшной нерешительности. Он осознал, что буквально нацелил оружие на людей и они просят его пощады. Мелкая ядовитая роса, что стекала с синих листьев превратилась в частый ливень и голоса блаженно утихли, а земля под ногами перестала шевелиться. На поверхности луж металла плавало окровавленное стекло.

– Ты – Демон страданий, а не спасения. – На этот раз она даже губ не открыла, её слова отразились от корней в тумане и так дошли сознания Демона. Ее лицо отразилось в гримасе боли, а тело и кора иссохли на глазах. Питание её людей ей давалось тяжело.

– Я сомневаюсь, что я хотя бы человек. – С его левого глаза потекли обильные слезы. – Но ты и сама знаешь, в забвении не пройти чистилище.

Он закрыл глаза и резко оттянул руки вперёд. Тонкие нити звонко оборвались, шипы, закрученные туманом, влетели в Ангела превращая смесь Божественного и Живого в мешанину мяса, грибов и опилок. Первый залп отколол большие куски тела, но не убил её. В страшном порыве жалости к ней и ненависти и недоверия к себе, он досылал всё больше металла, уже не заботясь о форме снарядов. Получавшиеся ядра ломали кору и кости, раскалённые капли свинца обжигали оголённую плоть и древесину, лезвия добрались до сердцевины Ангела и перерубили её. Он поднял всю ртуть, что сумел и мелкой дробью, градом ударил об землю, убив все плоды – всех людей и утопив землю в крови и ртути. Его сердце сжалось, он из последних сил поглотил суть Сна – забвение. Оно наполнило его тело и её метастазы пустились в душу.

– Страх и Месть, Страх и Месть. Убить Страх и Месть.

Его глаза наполнились свинцом, он перестал ими видеть. Разум застыл в цинке, он потерял размах идеи. Вены наполнила ртуть, он потерял осознанность. Демон потерял равновесие и обвалился лицом в озеро. Плотный металл обколачивал его неестественно тяжёлое тело, окутывая в себе. После чего, он погрузился в получившуюся собственную тень. На этот раз он сделал вместо сотен и тысяч шагов всего два. Один короткий, за телевизором с изображением Страха и длинный во владения Мести. В пути длинные руки касались его груди в тенях. Страх проник в его сон, насыщая его кошмаром. Даже в бессознательности. «нет, Страх не победить.» Глеб экстренно вышел где то в круглой, ветвистой бесконечной пещере. План провалился, из тени стравить Демонов не выйдет. Страх даже там поглотит и убьёт. Глеб пытался прочувствовать сеть тоннелей, но понял, что её нет. Каждый отдельный коридор не пересекается с другим, он тупиковый. И конечно, здесь небыло ни света ни воздуха. Здесь был мрак, жидкий и вязкий, обволакивающий и связывающий как паучья сеть.