Смерть Вазир-Мухтара

Вечером черное небо обняло, как руками, баранту палаток, и, как обиженные, загорелись постовые фонари. Грибоедов сидел у Паскевича. Паскевич был взъерошен, ослеплен. Грибоедовский проект он выслушал, однако, по привычке внимательно. - Этот мерзавец, - сказал он вдруг, - поглядите, что он отчеркнул. Он протянул Грибоедову "Journal des debats" и какую-то английскую газету. "Полководец без храбрости и плана", - читал Грибоедов. - Меня знает император, и я плевал на господ Сипягиных. Я все знаю. Я ревизию назначаю над ним. Растратил, негодяй, восемьсот тысяч. Второй герой... крашеных мостов. Завилейскому передайте благодарность за донесение. ... Все, что вы говорите, Александр Сергеевич, - сказал он все так же брыкливо и печально, - меня уж давно занимает. Пора унять мерзавцев. Я бы сумел это провести. Не все мне воевать. Я покажу этой сволочи, как надобно Кавказ устроить. Я кончу кампанию и вызову вас из Персии. Посидите там месяц. Я напишу Нессельроду. Вас заменят. Вы будете моим помощником. ... Да и эти мерзавцы - как вы их назвали? Французишки из Бордо. Плевал я на их брехню. Это все Нессельрода штучки и... ермоловские, добавил он вдруг. - Они, разумеется, не могут планов моих понимать. Он горько усмехнулся и вдруг подозрительно глянул. - А я, благодетель мой граф, - сказал Грибоедов, оглядывая рыжие бачки и выпуклые глаза, как поле сражения, - имею к вам великую просьбу. - Hein?(1)-спросил Паскевич, насторожась. - Хочу жениться до отъезда и не имею возможности испросить высочайшего разрешения в столь короткий срок. Будьте отцом родным. - На ком же? -спросил Паскевич и высоко поднял брови, улыбнувшись. Он по-светски поклонился Грибоедову, избегая его взгляда: - Поздравляю вас. Грибоедов вышел. Было очень темно, черно, и в черноте - --------------------------------------(1) Что? (фр.) лагерь шевелился, мигали фонарики, тлели ночные разговоры, шепот, дымилась махорка... По холмам колебалось что-то, как редкий лес от ветра. Деревья? Всадники? Граната решила сомнения. Это была конница, и она рассеялась. И эта легкость, эта зыбкость встревожила Грибоедова. Мальцов спал в палатке. Доктор хлопотал над чемоданом и сразу же попросил Грибоедова отпустить его: на десятой версте открылась чумная эпидемия, не хватало врачей. Доктор Мартиненго получил донесение.

14