Смерть всегда рядом

— В сад. Ну, и ко мне в окно стучит. Я теперь даже днем занавески не... Анна!

Она рухнула там, где стояла. Крис успел подержать, не дать удариться, а Марко подхватил на руки, перенес в кресло.

— Ангел... — протянул он руку к лицу, пытаясь похлопать по щеке.

— Не трогай! Она... сновидит.

— Это нормально, что она... вот так?

— Не знаю. Я вообще ничего не знаю... Крис оглянулся на призрака и застыл. Марко, не дозвавшись, тоже повернулся.

Темнота за окном превратила витрину кафе в зеркало. Анна лежала в кресле. Но в отражении — еще и стояла рядом. На мужчин она не обращала внимания — её занимала Агата.

Призрак тоже перестал корчить рожи. Попытался войти в дом, но стекло оказалось надежной преградой: полустертые линии рисунка засветились, отпугивая врага. А вот Анну они выпустили.

Они замерли друг напротив друга, напряженные, как закрученная до упора пружина. Губы шевелились, но ни Крис, ни Марко не могли расслышать беседу.

— Трость! — одними губами прошептал Марко.

Анна в отражении двигалась свободно, словно не было аварии, реанимации, долгого восстановления...

— Она безоружна, — охнул в ответ Крис.

— Надо будить!

— Нельзя! — Крис перехватил руку Марко, — Нельзя. Опасно.

— А вот так — не опасно? — Марко злился, но ослушаться не посмел.

«В стекле» появились еще действующие лица. Девушка в хламиде парила над мостовой — словно со страниц книги о призраках сошла. В кустах шуршал кто-то непонятный. Сновал туда-сюда под прикрытием зелени, так что только лысая макушка мелькала, да кончики ушей.

— Копыт не хватает.

«Цок», «цок»... Этот звук стекло не задержало. К Анне приблизился... сатир.

Ноги, покрытые шерстью, нервно переступали по мостовой — прямо как у распаленного жеребца. Сатир склонял голову то к правому плечу, то к левому, и в спутанной шевелюре проглядывали рожки.

Анна не обращала на окружающих внимания. Она разговаривала с Агатой, но до мужчин не долетало ни звука. Они до боли в глазах всматривались в отражения, но что происходит, понять не могли.

Лицо Анны застыло. Она словно надела маску и старалась, чтобы сквозь неё не проскочила ни одна эмоция. А вот мимика Агаты оказалось богатой. Призрак то улыбался загадочней «Моны Лизы», то заливался смехом, как ребенок. Но раз, всего один раз, он показал истинную сущность: рот растянулся почти до ушей, и в провале пасти влажно сверкнули треугольные зубы. А между ними толстым червяком извивался язык.

Крис пошатнулся. Марко тут же подставил плечо:

— Держись, — и сунул руку в карман.

— Ты что задумал? — Крис выхватил у него таблетки.

— Я... нужен ей. Их много. Смотри!

Кусты кишели непонятными тварями. Руки, ноги, уши... Они мелькали то тут, то там, и посчитать их обладателей было невозможно.

— Так ты... сновидец? Что же молчал?

— Я не сновидец. Я сам не знаю, что я такое... Но...-- он не договорил.

Изображение «в стекле» исчезло. Осталась только Агата. Миг, другой, и она растворилась в темноте.

— Кофе.

Голос Анны хрипел, как после сильного крика.

— Что это было? Кто они все? И о чем вы разговаривали? — сновидицу накрыл шквал вопросов.

— Видели? — Анна откинулась на спинку. Кресло качнулось. — Теперь забудьте. Крис, а ты... что ты помнишь о ритуале?

Крис задумался:

— Мало что. Да и испугался еще сильно... Она что-то чертила на полу, свечи зажигала. А главным условием было — держаться за руки.

— Не много, — помрачнела Анна.

— Подожди! — вспомнил Крис и сам обрадовался этому воспоминанию. — От родителей записи остались... Выкинуть рука не поднялась. Может, там что-то есть.

— Хорошо. Тогда...

— Погоди-погоди! — остановил её Марко. — А что случилось? Ты что-то выяснила?

Мужчины не отставали. Анна вздохнула:

— Да. И новые факты очень интересны. Крис, то, что является тебе ночами и из тени — не Агата. Вернее, ЭТО когда-то было Агатой, но от неё мало что осталось.

— Тогда... кто?

— Демон. Вы тогда вызвали кого-то посерьезнее духов. Но сказать точно не могу — для этого мне надо узнать, что за ритуал проводился.

— Я... попробую.

Крис схватился за голову: в виске алой точкой зарождалась боль. Она раскалялась и вскоре стала похоже на сияющую иглу, пронзающую мозг.

— Тебе плохо?

— Да. Болит... Прости. Ничего не получается, — он чувствовал себя виноватым.

— Не насилуй себя. И без этого разберусь. А теперь... давайте-ка спать. Я устала. Эй, Крис! Так плохо?

Он сидел на стуле, обхватив голову.

— Нет... я подумал... я же тогда... вырвал свою руку из её. Это... из-за меня?

— Возможно, — не стала скрывать Анна. — Ты разорвал круг. В некоторых ритуалах это непростительное действие. Но не казни себя! Мы еще ничего не знаем.

Крис не слушал.

— Виноват... Виноват... Это из-за меня...

Он раскачивался из стороны в сторону, воя на одной ноте. Под взглядом Анны Марко подошел к нему и залепил оплеуху. От удара Крис покатился по полу.

— Полегчало? — спокойно осведомился Марко. — Тогда спать!