Смерть за стеклом

Джаз выудил из короба нечто вроде пластмассовой трубки.

— А это что?

— Массажер головки. — Мун оказалась экспертом в данном вопросе. — Помещаешь внутрь головку и получаешь удовольствие.

— Что касается меня, я консерватор, — заявил Джаз. — Зачем нужна вся эта механика, если то же самое можно прекрасно делать руками?

Все целенаправленно напивались, стараясь убедить себя, что пришли на вечеринку. Что они среди друзей, а не среди соперников и конкурентов.

— Честно говоря, — продолжала Мун, — девяносто пять процентов интимных игрушек не используются по назначению. Их покупают для смеха. Ошарашить на день рождения или типа того: «Что бы подарить Сью на восемнадцатилетие? Знаю, знаю — резиновый член с гнущейся головкой. Вот будет потеха, когда она откроет при родителях коробку!» Никто не пользуется этой чепухой. У меня у самой есть пара сосочных клипс. Так я ими скрепляю счета.

«Любопытный Том» прислал «арестантам» мороженое — современные дорогие наборы, повторяющие в охлажденном виде популярные шоколадки. И все с энтузиазмом принялись его поедать.

— Помнится, раньше было мороженое и вафли «КитКэт», [39]— заметил Джаз. — Но тогда никто не путал одно с другим. Это было невозможно. Немыслимо. А теперь в порядке вещей.

— Разложение началось с батончиков «Марс», — подхватила Дервла. — Я помню, как все балдели от батончиков «Марс» из мороженого. Глупо! А теперь продаются ледяные «Опал фрутс». [40]

— Их называют «Старбертс», — поправил с шутливым упреком Джаз. — Ты еще скажи, что «Сникерс» — это «Маратон». [41]Чертова глобализация все перепутала. У наших конфет теперь такие же имена, как у янки. Почему никто не протестует?

— А кому помешали «Мивви» и «Роккет», хотела бы я знать! Они очень вкусные.

— Мы последнее поколение, — торжественно объявил Джаз, — которое понимает радости от эскимо и леденцов на палочке. Нынешним детям уже никто не расскажет, какое это удовольствие высасывать оранжевые и красные кусочки из брикетиков мороженого.

В аппаратной Джеральдина начинала выходить из себя. Она послала «арестантам» мороженое не для того, чтобы его обсуждали, а чтобы слизывали с кожи друг у друга.

— Ты настоящий философ, Джаз, — сказала Дервла.

— А что это такое? По-ирландски «онанист»?

— Это значит, — объяснил Дэвид, — что на небесах и на земле гораздо больше всего, чем мы можем себе представить.

— Откуда тебе знать, что я представляю?

— Голую женщину.

— Черт тебя подери. Ты ясновидец. У тебя истинный дар.

Но сбить Джаза с темы оказалось нелегко. Он ухватился за сюжет, который в своих комедийных записях собирался занести в разряд «мелочей».

— Нынче одно прикидывается другим, и ничто не хочет быть тем, что есть на самом деле. Возьмем «Смартиз». [42]Им уже мало быть просто «Смартиз». Есть «Мини-смартиз» и большие «Смартиз».

— И еще просто «Смартиз», — вставила Мун.

— И конечно, классические, как щетка Дэвида. Все притворяется иным, и этот процесс, единожды начавшись, никогда не кончится. Все, что мы любим, меняется и возвращается на круги своя, но в новом качестве... Вот рыбные палочки... Не удивлюсь, если вскоре выпустят рыбные палочки-мини и гигантские рыбные палочки...

— Рыбные палочки из мороженого, — добавила Дервла.

— Их тоже, — согласился Джаз.

— Заправку к салату в одной плитке, — рассмеялась девушка.

— Будет и такое.

— Любимые булочки в виде бульонных кубиков.

— Ну, довольно, довольно! — Джаз расстроился, что у него так легко отняли дирижерскую палочку. Роль комика — это его роль. При чем тут Дервла? Она же психотерапевт!

Нетерпение Джеральдины росло.

— Ну же! — закричала она. — Стаскивайте тряпки и марш в парилку!

«Арестанты» словно бы услышали ее, а может, успели к этому времени достаточно наклюкаться. Как бы то ни было, разговор перешел на предстоящее задание.

— Как мы поступим? — спросила Сэлли. — Я не собираюсь раздеваться при свете.

— Разденься в спальне,— посоветовал Дэвид.— Там темно.

— Не пойдет, — заметила Дервла. — Здесь есть инфракрасные камеры или что-то в этом роде. Будем блистать на экране, как порнозвезды.

— Ну и ладно, — хохотнул Газза.

Келли покосилась на Дэвида и улыбнулась уголками губ. Но если он и заметил, то не ответил улыбкой.

— Мне до лампочки! — объявила Мун и принялась стаскивать туфли.

— А мне нет! — возразила Сэлли. — Хоть это и национальная традиция, с какой стати я должна заниматься стриптизом?

— С такой, что вся эта хренова кутерьма затеяна ради стриптиза.

— Не уверен, Мун, — повернулся к ней Хэмиш. — Вспомни: нам прислали простыни, чтобы мы заворачивались, если потребуется выйти в туалет.

— Показуха. Уловка, чтобы замаскировать истинные цели, — буркнула Дервла.

— Вот именно, — согласилась Мун. — Хотят, чтобы мы побольше выставили, а еще лучше — перетрахались.

— Нельзя быть такой циничной, Мун, — оборвал ее Хэмиш.

— Опомнись, парень! Ты что, забыл, что нам прислали презервативы с шоколадным ароматом?

— А вот мне нечего скрывать, — рассмеялся Гарри. — Если кто захочет посмотреть мой шланг, будьте уверены, — не откажу.