Смерть знает, где тебя искать

Ей таки удалось вырваться и выскочить на дорогу. Короткая облегающая юбка задралась так, что белели трусики.

– Так вот оно, в чем дело! – проговорил Григорий Вырезубов. – Насильники! Вы наших девушек трахаете, да еще и не платите за это!?

Водитель “опеля” протянул руку к ящичку на панели, где у него лежал газовый пистолет, но монтировка Ильи уже обрушилась на лобовое стекло. По панели запрыгали микроскопические стеклянные кубики, гибкая пленка, закрепленная между стекол, обвалилась в салон. Второй удар пришелся прямо по руке водителя. Он взвыл от боли и скорчился, пытаясь засунуть голову под панель. И правильно сделал, потому что следующий удар пришелся прямо по щитку с приборами.

– Вы вы… – заикаясь, начал кавказец, сидевший сзади, но тут же сообразил, что объясняться с крутыми мужиками не имеет смысла, слова не помогут. Будут бить – и бить больно.

Илья поудобнее перехватил монтировку и опустил ее на левую фару “опеля”. Стало чуть потемнее.

– Ну что, хватит? – поинтересовался он у Риты. Двадцатка все еще оставалась приклеенной магнитом к приборной панели, грязная и мятая. Рита ловко, двумя пальцами выдернула ее и тут же зажала в кулаке.

– Они тебе еще что-то должны?

– Еще два червонца.

– Ну-ка, раскошеливайся!

Без лишних споров кавказец достал из кармана деньги. От страха он не мог сообразить, какую из бумажек нужно отдать девушке, потому как в руке у Григория Вырезубова появился короткий обрез, до времени прятавшийся в широком рукаве.

– Вот.., да, мы заплатим.

В другой ситуации Рита, может быть, и взяла бы все деньги, но ее настолько поразило то, как хладнокровно было разбито лобовое стекло автомобиля, что она уцепилась за утолок двадцатидолларовой бумажки и завладела лишь ею одной.

– Теперь в расчете? – поинтересовался Илья.

– Да.

– Ну что ж, счастливо оставаться, – пробасил Григорий.

– Как это оставаться? – запричитала Рита. – Вы уедете, они меня прикончат! Нет уж, нет! – она, боясь, что ее оставят на дороге, опрометью бросилась к микроавтобусу и вскочила в кабину.

– Деньги надо отдавать вовремя, – глубокомысленно бросил Илья, взвешивая в руке монтировку и присматриваясь к сверкающему капоту машины.

– Нет! – закричал один из кавказцев, но слегка согнутый тяжелый металлический прут опустился на капот машины, сделав глубокую вмятину и в двух местах отколов краску.

– Скупой платит дважды, – резюмировал Григорий. Братья Вырезубовы почувствовали: противник деморализован настолько, что даже если в “опеле” есть припрятанная ручная граната, кавказцы ее не бросят.

– Если вы такие идиоты, что пойдете в милицию, – сказал Илья, – то учтите, сядете в тюрьму, потому что мы сами видели, как вы бабу насиловали.

– Нет-нет, все в порядке.

– Слышишь, они говорят, что все нормально, хотя мне показалось, что у них фара разбита, стекло и капот попорчены.

– Хозяевам видней, – пожал плечами Григорий.

– Ну что ж, пусть отдыхают, – и братья рядом, плечо к плечу, медленно двинулись в темноту.

У “опеля” горела только правая фара. Кавказцы затаили дыхание. Сидевший за рулем даже забыл о кровоточащих на шее ранах, они думали лишь о том, как бы поскорее отсюда смотались странные мужики. В подобных передрягах кавказцам приходилось бывать не однажды. Иногда пугали их, иногда они сами кого-нибудь запугивали, но впервые они столкнулись с тем, чтобы человек хладнокровно, без видимых на то причин ломал стекло машины, а затем так же хладнокровно разбивал фару. Чувствовалось в этой паре светловолосых мужчин что-то грозное. Наверное, такое же чувство возникает в маленькой душе кролика, когда на него спокойным, немигающим взглядом смотрит удав.

Микроавтобус плавно двинулся с места, и вскоре оранжевые огоньки исчезли за поворотом. Кавказцы переглянулись.

– Сумасшедшие какие-то!

– Не сказал бы. Вот сучка!

– Сами виноваты, – вздохнул тот, который сидел за рулем, – заплатили бы ей сорок баксов и высадили бы на дороге. А теперь хрен знает что делать! – и кавказец зло ударил кулаком по сиденью, засыпанному стеклянными осколками.

– Ничего, мы эту сучку найдем. Я ее еще на прошлой неделе заприметил, наверное, часто на Волоколамке пасется"

– Я бы ее лучше не трогал, – кавказец зло открыл ящичек и вынул газовый пистолет. Сунул его в карман брюк. – Если встречу их еще, убью на хрен!

– Никого ты не убьешь.

– Почему?

– Они сделают вид, что тебя не знают, а ты – тем более. Притворишься, что видишь их впервые. Давай трогай потихоньку. До Ржева как-нибудь дотянем, а там у меня мужик знакомый есть, гараж у него свой, он что хочешь тебе отремонтирует. За два дня машина сиять будет, как игрушка.

– Легко тебе говорить. Машина-то моя!

– Ну, знаешь ли, за удовольствие надо платить.

– И черт тебя дернул с этой стервой связаться! Заплатили бы – и без проблем.

– Сам не знаю, как получилось… Подурачиться захотелось.

– Вот так, век живи, век учись, – вспомнил русскую пословицу человек с иссиня-черными волосами и маслеными глазами. Другой, похожий на него, как родной брат, кивнул.

– Что уж после драки кулаками махать!

Глава 7