Смерть знает твое имя

– Ты понимаешь, Манами? – Норито слегка склонил набок голову, как будто и правда ждал, что она ему что-то ответит. – Это был сам бог смерти, который пришел забрать мою маму.

«Ты – просто сумасшедший!» – хотела крикнуть ему Манами, но вместо этого лишь робко кивнула.

– Боги думают, что человеческие судьбы принадлежат только им. Они привыкли, что им возносят молитвы в храмах и оставляют подношения, но они глухи к человеческим мольбам. У них нет ни капли сострадания к людям. Однако человек, который обретает власть над самой судьбой – разве он не становится ками?

«Ми-тян была права, а я, глупая, ее не послушала. Она ведь беспокоилась обо мне. Она-то сразу поняла, что с тобой что-то не так. Разве может нормальный человек вести себя так, будто на дворе все еще эпоха Эдо?»

Слезы крупными каплями катились из ее глаз, из-за чего фигура Норито представлялась ей расплывчатой и бесформенной, а его красивое лицо исказилось и походило на перекошенные физиономии демонов, чьи изображения покрывали стены старинного храма. Какая же она все-таки дура. Она даже допускала мысль, что Митико ей завидует. Конечно, Митико ведь была одинока, а у Манами появилась надежда изменить свою жизнь к лучшему. Даже когда она открывала ему дверь, она отмахнулась от охватившего ее плохого предчувствия. Как будто ее душа уже знала, что должно случиться, но Манами заставила ее замолчать. Спустя несколько дней ее изуродованное, разрезанное на части тело обнаружат в какой-нибудь из рек Токио, и в газетах напишут про «очередную жертву убийцы-демона из Итабаси».

– Люди не могут увидеть мир, в котором обретаются ками-сама, – продолжал Норито. – Пространство, ограниченное воротами ториями, – это не просто дань старой религиозной традиции. Проходя через ворота, ведущие в мир ками, человек ритуально переступает границу между двумя мирами – но для того, чтобы действительно увидеть невидимый мир, ты должна преодолеть границу мира живых. Я был рядом с мамой, когда она покидала этот мир, и лишь потому мне удалось заглянуть в приоткрывшуюся дверь, за которой находились вещи, принадлежащие миру ками. Мама видела их, но никто другой, и даже я, не должен был на них смотреть. В этот момент я стал больше чем просто человеком. Понимаешь, Манами-тян? – Норито презрительно усмехнулся. – Журналисты и перепуганные читатели их никчемной писанины называют меня «жестоким убийцей», «убийцей-демоном», но своим скудным умом они не способны понять смысла моего существования. Однако ты очень скоро узнаешь это, Манами. Приготовься встретить свою судьбу с достоинством.

Александр

– Ну, давай же… открывайся… – пробормотал Александр сквозь стиснутые зубы. – Хренова деревяшка…

«Когда полицейский патруль действительно нужен, он никогда не оказывается поблизости…»

Дверь ни в какую не поддавалась – ее как будто заклинило. Кто-то вставил под дверное полотно палку или доску, так что теперь оно не могло свободно перемещаться по направляющим. У того, кто это сделал, не было времени соорудить более надежную конструкцию – так что, если Александр приложит достаточное усилие, дверь должна в конце концов сдвинуться с места. Просунув пальцы в узкую щель, он постарался навалиться на створку всем своим весом. Его ботинки на гладкой подошве скользили по вытертому ногами тысяч прихожан храмовому крыльцу, и у него никак не получалось найти точку опоры. Створка дрожала, но не сдвигалась ни на сантиметр. Ему показалось, что внутри он слышал женский плач и мужской голос, говоривший спокойно и монотонно, как будто читал сутру, но сейчас в помещении было тихо. Возможно, виной всему было его собственное воображение. По его лицу градом катился пот, а сердце лихорадочно стучало.

Выскочив из такси, едва не забыв расплатиться, он, краем глаза заметив припаркованный на обочине красный «Ягуар», бросился бегом через священную рощу, не разбирая дороги. Под его ногами хрустели опавшие веточки старых криптомерий. На его счастье, на этот раз он не запнулся о выступающие из земли корни и не разбил себе голову и вскоре оказался перед огромными старинными воротами.

«Куда может отправиться психопат, возомнивший себя тем, кто имеет право провожать людей на встречу с Буддой? Возможно, он пойдет в храм помолиться».